Менестрель:
Вы пьяны, мой лорд, вы пьяны,
Это ветер всему виной.
Так раздул бедняжку, увы,
Что влезает бочонок-другой!
Лорд:
Эй, скажи-ка мне, менестрель?
А куда подевалась жена?
Обыскал я всю цитадель,
Разве, в ад провалилась она?
Менестрель:
Вы пьяны, мой лорд, вы пьяны,
Это лютик так рано цвёл.
Не видал я вашей жены.
Сенешаль ее, верно, свёл!
Вы простите, мой лорд, меня,
Загостился и я у вас.
Мне письмо прислала родня.
Что в корзинке? Вина запас!
Менестрель уходит, напевая.
Бабочка — душа нараспашку…
Бабочка — душа нараспашку,
Крылышки — недотроги.
Нет для качелей дороги.
Вверх —
Вниз.
Лёд над пропастью — страшно.
Гадание на ромашке.
Белый, но не бумажный
Спит
Лист.
Бабочка у дороги,
Бабочка — недотрога…
С неба летят качели —
Молись!
Бог тебе не поможет.
Чёрт тебе не поможет.
Может, люди не тронут?
— Улетай, бабочка!
День.
Жизнь.
По горящим ступеням Великой Войны…
(В соавторстве с А.)
По горящим ступеням Великой Войны…
Вверх ли, вниз — от огня не сбежать.
Я иду, выгорая безумием Тьмы,
Кто осмелится руку подать?
Macte Mortis! Закон отмен у могил.
Abi mori! И след наш кровав…
Я — пожар. Я себя потерял, но светил!
Не ходи за мной! Нет! Ты не прав…
Ave Mortis! Мы плоть от ступеней Войны —
Грех бездушья — наши крыла!
Будь со мной. И пусть голос мой в Бездне звенит
За спиной будет сердца скала.
Корни высохли — крона отходит листвой,
И шакалы бегут по следам…
Мы проклятья уже разделили с тобой.
Но лишь смерть всем воздаст по делам.
Совершенство Судьбы не вложить в Бездну Мглы —
Путь правителя крепит Рубеж.
Но останется песня, как пали мечты,
Став темницами наших надежд.
Март
Пьяный месяц отдыхает мордой в луже,
Острый ветер красит пальцы в синий цвет…
Эй, влюблённый, ну кому сейчас ты нужен?
Пёсий холод, март мимозный да рассвет.
Что ты жмёшься в подворотне? По подъездам
Потихоньку разбредается шпана…
К чёрту пары! Гаснут ближние созвездья.
Не пришла она, ты понял? Не пришла.
Остывает вспаханное небо…
Остывает вспаханное небо
И в его неспелой синеве
Звёздочки проклюнутся, наверно,
Если город всё-таки уснёт.
Я смотрю в закат. И непременно
Думаю, что так и боль уйдёт.
Боль, однако, медлит. Постепенно
Пробивая тропочки к Луне.
Там она, осыпанная пеплом,
Что-нибудь расскажет обо мне.
И умрёт. Но всё-таки пройдёт.
Осыпались зелёные деньги нашего лета…
Осыпались зелёные деньги нашего лета.
Мы разменяли их на фальшивое золото осени.
Но боль отпущена. Пусть улетает с птицами.
А если вернётся — это будет уже
Перелётная боль.
Метель
Небо не молчит, а я — молчу.
Даже клавиш пальцами не глажу.
Слушаю. Мечтаю. И лечу…
Не бинтую, а по небу даже.
Что ещё сказать? Бела земля.
И метель меня вгоняет в краску.
За окном декабрь без опаски
Мерит змейки масок февраля.
Будет ли январь? Календари
Обязательно подскажут: будет.
Верю я в людей? Но, коль есть Люди,
То –
костёр под окнами горит.
Послевоенное
Закат ладонью накрыли тучи.
Катилось солнце, и я — под горку.
Оно — по небу, я — на трамвае.
Тянуло каждого по орбите.
Его проблемы — чужие солнца
Планеты-дети, комет игрушки.
Мои проблемы — вино да кружка.
Шучу. Не пью я. Я же в трамвае.
Попутных много людей набилось.
И два солдата — не старых, новых.
Один бомжара — с войны чеченской,
Другой моложе. Но сильно пьяный.