— Это сейчас последнее, чего я хочу… Но ты его видела? Юля… я скоро стану таким же.
— Ты хочешь правды?
Я кивнул.
— Ваня специально позвал их всех. Он позвал их, чтобы… — она отвлеклась на мужчину, который неторопливо проследовал от кабинки к двери и вышел. — Он их позвал, чтобы показать тебе, что ты лучше них! Николай — диабетчик, у него нет семьи, о жене он теперь может только мечтать! Ульяна — пол жизни проработала в эскорте, да, у неё есть муж, но дети ей только снятся, потому что ей вырезали все «по женской части» после того, как кто-то из «клиентов» заразил ее чем-то. Да, Филипп в этом списке лишний, но его брат болен раком и жить ему считанные дни! А ты… ты жалеешь себя! Перестань это делать, начни жить так, словно каждый день последний! Наслаждайся жизнью! Марин… у тебя еще есть время, так не трать его на депрессию. У тебя есть все, чтобы быть счастливым!
Я не мог согласиться с ней, ведь нужно было ценить жизнь, а не тратить каждый день на хотелки. С другой стороны, оставалось не так много времени, но это время у меня было.
— Я не хочу быть таким как он… я еще не готов… — слезы кольнули глаза, отчего я нахмурил брови и вздохнул глубже.
— Все будет хорошо… Мы справимся со всем! Иди сюда, глупенький… — Юля потянула меня за плечо и обняла, поглаживая по волосам.
Не понимаю, как ей это удавалось каждый раз, но я успокаивался. Стоило ей прикоснуться ко мне, и весь страх, вся боль — отступали на второй план. Юля — мое спасение. Наверное, я только из-за нее все еще жив. Кто знает, что бы со мной случилось, если бы она вечно не ходила за мной и не напоминала о таблетках. Нужно было возвращать уколы, пока приступы не начали повторяться.
— Все хорошо… главное, не переживай, хорошо? — прошептала она, отстранившись от меня. — Приводи себя в порядок и приходи, с одноклассниками нужно поговорить. Но… мне кажется, что вы не были дружны в детстве, да?
— Это мои заклятые враги…
— Как?
— Все они вместе с Ванькой — испортили мою жизнь с самого начала.
Дни, когда мама забирала меня из школы были самыми прекрасными, но такими редкими. Время уже близилось к концу урока, когда Наталья Олеговна разрешила нам уйти пораньше. Все начали довольно галдеть. Все — кроме меня, ведь я знал, что мама приходит через десять минут после звонка с последнего урока. А раз звонка еще не было, то и мама еще не встретит меня, и у меня только два пути: либо идти домой одному, либо ждать. Я выбрал второе. Собрал учебники, оделся в раздевалке, убрал сменку в пакет и вышел на улицу, смотря по сторонам в надежде, что мама решит прийти пораньше. Но её не было видно. Пройдя по школьному двору, я пнул сугроб и наклонился, чтобы зачерпнуть горсть снега. Наверное, хотел попробовать его на вкус. Такой белый, как мороженое, да и на вкус такой же, только не сладкие. В то же мгновение что-то словно упало мне на спину. От тяжести ноги подкосились, и я упал лицом в сугроб.
— Давай, жри снег! — услышал я голос Кольки, который еще и держал мою голову в снегу.
Лицо щипало от холода, я не мог открыть глаз. Смог лишь, когда меня за шарф потянули обратно. Ткань сжала горло. Я взял себя в руки, обернулся и увидел близнецов Агапкиных и Петрикова. Они шли в нашу с Колькой сторону.
— Глядите, он еще не наелся!
— Сейчас мы его накормим! — крикнул Ванька, со всех ног бросаясь в мою сторону.
Я не стал разбираться. Оттолкнул Кольку в сугроб, схватил портфель, пакет со сменкой и кинулся бежать по тропинке. Валенки соскальзывали, я то и дело спотыкался, как вдруг один из близнецов схватил меня за руку. Отбиться получилось и от него. Я бежал так быстро, как не бегал никогда, но Ванька бегал тоже быстро. Он с разбега прыгнул на меня. Я упал на дорожку, больно ударившись подбородком. Петриков этого даже не заметил. Выхватил у меня портфель, пакет и кинул близнецам со словами «ревизия». Они начали вытряхивать все в снег, пока Ванька держал меня.
— Хочешь мороженое?! Гляди! Жёлтое… Лимонадное! Ну-ка открой ротик! — крикнул Колька, отчего я испугался еще больше и начал барахтаться, пытаясь сбросить с себя Ваньку.
Меня могло спасти только чудо. И оно случилось. Я услышал торопливые шаги.
— Вы… вы что устроили!? — крик мамы придал мне сил, я сбросил с себя Ваньку и начал вставать. — Я вам устрою, мрази малолетние! Я на вас найду управу!
— Пошла ты! — крикнул Колька, отбежав подальше, на что все остальные начали громко хохотать.
Мама опустилась на колени передо мной и крепко обняла, прижимая к себе. На ее глазах выступили слезы. Она поправила на мне шапку, взглянула на разбитый подбородок и показала головой.
— Прости меня… — шептали ее губы, но звука я не слышал. — Сильно больно? Прости меня, хорошо?
— Это же не ты виновата… Почему ты просишь прощения?
— Потому что из-за меня тебя обижают.
— Не из-за тебя… — проворчал я, смотря на свои ноги. — Из-за папы…
Юля крепко держала мою руку, когда мы шли обратно к столику, где веселье было в самом разгаре. Ульяна что-то рассказывала, Кирилл отчаянно спорил с ней, а жирдяй Колька то и дело поглядывал на них, протирая салфеткой подбородок. Во что они превратились? Как такое может быть? Неужели и правда наказание за то, что они творили в детстве? В этой жизни я уже ничему не удивлюсь — это точно.
— А вы до сих пор за ручку ходите? Небось и не целовались-то ни разу! — усмехнулся Кирилл, поглядывая на Юлю.
— Ага, а по ночам он ей сказки читает, вместо дела! — расхохотался Колька, на что Ульяна ударила его по плечу, но тоже залилась смехом.
— Скажешь тоже. Сказки читает… Сам пишет, и сам же читает! — не отставала от них Уля, она никогда не упускала момента подшутить надо мной в школе.
— А вам какое дело до наших отношений? — не промолчала Юля, взглянув на Кирилла, который покраснел от смеха.
— Юль, — попытался сгладить ситуацию Ванька, но он не знал, что если она начала, то ей нужно договорить.
— Вань, не лезь! Вы думаете, что раз в школе можно было издеваться над Марином, то и теперь это сойдет с рук?
— Девочка, давай ты помолчишь или вообще пойдешь домой уроки делать, а взрослые дяденьки поболтают. — Усмехнулся Кирилл, откидываясь на спинку стула.
— А давай ты закроешь рот, и послушаешь меня! Если ты думаешь, что ты тут весь из себя крутой — ты ошибаешься. Выглядишь глупо! А вы? Вам всем, завидно, что человек наконец-то добился того, о чем мечтал! Вы бы лучше порадовались! Или в вас ничего человечного уже не осталось? М?
— Ясно… нам не о чем говорить! — Кирилл не выдержал, поднялся и пошел на выход, Филипп поспешил за ним.
Следом ушли и Колька с Ульяной. Посидели, называется. Да, я понимал, что скорее всего им не понравились слова Юли, но она же была права, разве нет? Они испортили мое детство, мою молодость и последующие годы. Из-за них я стал таким, каким я стал. Закомплексованный, трусливый идиот. Если бы я был другим, возможно, и сейчас все было по-другому. Да, скорее всего я бы уже давно был писателем, каким был мой когда-то близкий друг — Есенский. Мне просто повезло, что он не учился с нами… иначе, сейчас ушел бы и он, вместе с остальными. Я провёл рукой по лицу и перевел взгляд на Юлю, которая что-то бурно обсуждала с Ваней. Она говорила громко, но я не мог расслышать ничего. Слух рассеивался. Я одновременно и слышал, и нет. Прежде такого не было никогда. Наверное, нервы.
— Тебе плохо? — наконец-то услышал я и поднял взгляд на Петрикова.
— Наверное, нужно ехать домой. Юль, ты не против вернуться?
— Нет, конечно. — Она тут же поднялась из-за столика, взяла свою сумочку и полезла за кошельком.
— Нет-нет-нет. Я всех пригласил, мне и платить! — усмехнулся Петриков, на что я достал бумажник и отсчитал несколько купюр, кладя их на стол.
— Мой вклад в это безумие. — Попытался улыбнуться я, но не получалось.
Мне становилось всё хуже и хуже. Пока мы доехали до дома, я несколько раз успел пожалеть о том, что решил вернуться. Стоило еще посидеть, чтобы прийти в себя. В машине меня укачало, поэтому как только мы приехали домой, первые полчаса я провел в ванной. Юля сидела под дверью, контролируя меня. Не представляю, как она будет терпеть это дальше. Неужели ей так хочется быть рядом со мной? Она ведь видит меня беспомощным, слабым и почти неживым. Сильная девчонка. Ее силе можно было позавидовать. Мне страшно, а ей нет. Я видел то, как она поддерживала меня, и чувствовал, как силы возвращались. Благодаря ей я все еще продолжал жить, продолжал писать роман, который начал в тот момент, когда только познакомился с ней. Забавно, но он уже получался объемным. Я все делал правильно.