Остаток вечера мы решили провести за просмотром телевизора. Там все еще шли новогодние фильмы. Я лежал, не сводя взгляда с экрана, Юля пригрелась рядом, обнимая меня и иногда заливалась смехом, указывая пальцем на экран. Таких моментов в моей жизни раньше было слишком мало. И как же мне повезло с Юлей. Такая женственная, хрупкая, но сильная духом. Такие женщины — редкость. Мне повезло встретить ее, и я был бы настоящим идиотом, если бы не позволил ей остаться рядом. Я крепче сжал ее в объятиях и продолжил пялиться в телевизор. Казалось, что этот вечер уже ничем не испортить, как вдруг кто-то позвонил. Поднявшись с дивана я прошел на кухню, где стоял телефон и поднял трубку.
На том конце послышалось шуршание, затем тяжелый вздох, и я поспешил ответить дежурное «алло».
— Привет… еще раз. Это я… Кир. Мне Ванëк дал твой номер. Мы можем встретиться? — сухо проговорил бывший одноклассник, и я машинально взглянул на часы.
Для встреч и прогулок уже достаточно поздно. Вряд ли я мог бы оставить Юлю одну и пойти куда-то лишь для того, чтобы поговорить с человеком, который когда-то безжалостно пинал меня, толкал в снег и унижал. Обида на этих людей все так же таилась в груди, и я не мог ничего с ней поделать. Мне было паршиво от одной только мысли, что я не показал своим одноклассникам своего характера. Они подумали, что я остался все тем же мальчишкой, который прятался за мамкину юбку. Только теперь в место мамы была Юля…
— Алло-о? — вновь послышался голос Кирилла.
— Да… да, где встретимся? — сжав руку в кулак спросил я, понимая, что меня начинает потряхивать от нахлынувшего адреналина.
Мы договорились встретиться через час в кафе недалеко от моего дома. Оказалось, что Кирилл с братом жили поблизости, и за столько времени мы ни разу не виделись. Хотя, возможно и виделись, да вот только я вряд ли бы узнал их, будучи простым прохожим. Странно так. Когда-то знакомые с возрастом становятся совершенно чужими.
— Кто звонил? — стоило мне вернуться в гостиную, как Юля тут же поднялась с дивана и подбежала ко мне.
— Кирилл хочет встретиться.
— И ты пойдешь?!
— Пойду.
Юля начала возмущаться, но я не слушал. Молча собирался, пытаясь поскорее придумать что-нибудь, что смогло бы ее успокоить. Да вот только ничего не лезло в голову. Все слова, мысли — слилось воедино, и я мог сказать глупость, отчего потом было бы стыдно, поэтому я молчал.
— Прекрати меня игнорировать! Ты же знаешь, что этого не люблю. Так, постой, я пойду с тобой!
— Нет! — осадил ее я, понимая, что это было слишком неожиданно и мне бы не понравилось, если бы она так сделала. — Прости, но… я должен сам. Хорошо? Не переживай, ага? Ты лучше… лучше ложись спать, а я вернусь, и… тоже лягу.
— Ты какой-то странный. Может лучше останешься дома или давай я с тобой поеду?
— Нет. Пойми, мне нужно одному встретиться с ним. Я хочу один, Юль… не волнуйся, хорошо?
— Ладно. — Недовольно озвучила она, возвращаясь к телевизору и подзывая к щенка.
Я оделся, проверил по карманам таблетки на случай «если вдруг что» и вышел из квартиры. Дорога до кафе занимала минут десять, если идти быстрым шагом, но с другой стороны чем ближе я подходил, тем больше понимал, что не хочу. Я не хочу видеть лицо бывшего одноклассника, с которым мы теперь были на равных, если считать болячки. Раньше все было по-другому, а теперь я должен показать, что я лучше, что больше нет того закомплексованного мальчишки, над которым каждый мог глумиться. Хотя, пару часов назад я так и не показал то, что вырос, стал умнее и просто молчал, иногда вбрасывая обыкновенный словесный понос. Если бы не Юля, я бы сдался, но теперь… нужно было держать себя в руках и отвечать самому. Я готовился к этому столько лет, и теперь докажу, как они все были глупы.
Перейдя дорогу и сделав несколько глубоких вдохов, после которых в голове помутнело. Не хватало еще упасть в обморок и не прийти на встречу, тогда Кир уж точно подумает, что я трус. Я взялся за ручку двери и потянул на себя. Она резко вырвалась, дверь распахнулась, ударив мне по лицу. Звон в ушах, боль и жжение — все смешалось. Схватившись ладонью за нос, я согнулся, крича в ладонь от боли. Кто видел это со стороны мог подумать, что я симулирую, но они не понимали, не чувствовали и не знали подробностей.
— Засранцы мелкие! — услышал я голос Кира, после чего кто-то похлопал меня по плечу. — Ты как? Ох ей… Плохи дела.
— Нужно промыть нос. Давай, идем. — Голос Филиппа я слышал отдаленно, будто через подушку.
Нет, только не это я не могу отключиться. Нужно выпрямить спину, и сделать вглубокий вдох. Тело не слушалось, кровь стекала по руке, и я начал паниковать.
— Марин?! Эй, приходи в себя. Все хорошо, сейчас все пройдет. — Фил пытался успокоить, в то время, как Кирилл побежал за машиной.
— Я слабак, — усмехнулся я, наконец-то собравшись с силами и разогнулся, опираясь спиной о стену и и запрокинул голову.
— Не-а. Кир бы давно уже тут разлегся и выл, как привык, а ты молодец.
Я усмехнулся, качая головой и принялся шарить по карманам, ища платок. Ладонь становилась липкой от крови, и было безумно неприятно. Раньше, если бы я увидел подобную картину на улице, подумал бы что какой-то алкаш упал и разбил себе нос. Но не подумал бы, что это все настолько страшно и неконтролируемо. Никогда бы не подумал, что человек тяжело болен и только поэтому все так. Можно просто выйти в магазин за чем-то нужным и важным, получить дверью по носу и истечь кровью. Или просто выйти из дома и умереть… сесть на лавку, переходить дорогу или просто стоять, смотря на витрину, и внезапно умереть. Страшно. Чем больше я думал, тем сильнее чувствовал «прилив». Шумело море, волны омывали берег, а я стоял и смотрел, как все медленно меркнет перед глазами.
— Коля, у него кровь! — крикнула мама, подбегая ко мне и хватая за плечи, в то время, как отец продолжал чистить свежевыловленную рыбу, сидя в огороде на перевернутом ведре.
— Он парень, это нормально. Подрался с кем-то?
Я кивнул и взглянул на маму, вытирая кровь рукавом. Только она понимала, что я не дрался, а мне вновь избили. Меня ненавидели на подсознательном уровне. Куда бы я ни пришел, где бы не появился впервые — все словно чувствовали отвращение ко мне. И в этом я не виню бедность или то, что мой отец сидел в тюрьме — нет. Просто мы жили среди тех, кто не мог нас понять, кто не жил в нищите и не собирал мелочь на будку хлеба или пачку макарон. Я боялся. Каждый раз боялся, что кто-нибудь из тех, кто пытался меня ударить, кто бил и пинал — скажет, что я никчемный, жалкий нищеброд. И этим страхом я не мог поделиться ни с кем. Отец всегда говорил, что мы живем, как средний класс. Мама — отвечала, что есть те, кто живет хуже нас, а бабушка… она лишь смеялась и говорила, что на все воля Бога.
— Идем, я приложу, что-нибудь холодное. Бедный мой малыш. Коль, я сейчас вернусь. — Сказала мама, приобнимая меня за плечи и ведя в дом.
— Ир, ну что ты с ним, как с маленьким? Парню десять лет!
— Не лезь. Я сама знаю, что ребенку нужнее. А у тебя ни капли жалости к собственному сыну! — бросила мама, заходя в коридор. — Не бойся, хорошо? Сейчас холодное что-нибудь приложим и все будет хорошо.
Все будет хорошо… Будет…
°10. А дальше… уже не важно
Можно только представить… За тобой гонится стая диких зверей, ты бежишь, пытаешься убежать и оказываешься у обрыва. Дикие звери дышат в спину, желая набить брюхо, а впереди… тоже ничего хорошего, и ты думаешь, борешься за жизнь. Пытаешься взвесить все за и против, пытаешься найти хоть одно оправдание, хоть одну какую-то маленькую грань, перешагнув которую твоя жизнь станет лучше. Ты должен сделать выбор. Очень сложный. Либо ты твердо стоишь на земле и пытаешься избежать всех трудностей, либо делаешь шаг в пустоту и погибаешь даже не пытаясь спастись. Я пытался убежать от диких зверей… от чертовой болезни, что преследовала меня все это время. Пытался сбежать, но не получалось, и единственный выход — это сделать шаг и упасть в пропасть, которая изменит все. В нее падают только те кто потерял веру в себя. Кто потерял смысл жизни и решил все бросить, но я не хотел бросать. Я стоял на месте и не мог сделать выбор. Долгое время меня мучили боли, и я устал от них, но теперь в моей жизни было все, чего лишиться я был не готов.