Укорив себя в нерасторопности, девушка быстрым шагом направилась к лестнице. Ступени были очень широкими и завивались резким винтом. По своему обыкновению она предпочитала быстро перепрыгивать с одной ступени на другую, и потому неслась вниз как комета. Рано или поздно такое бы случилось – она не услышала чужих шагов, и чуть было не снесла с ног поднимающегося по ступеням мужчину. Оба должны были кубарем слететь вниз, но тот схватил ее за локти и удержался на ногах. Мириам едва не вскрикнула от неожиданности, но сдержалась. Первым, что она увидела из-за разницы в росте стал заляпанный кровью дублет.
– Попалась, – тихо хмыкнул мужчина.
Этот голос девушка была способна узнать из множества других. Он принадлежал не мужчине, но юноше, которого она предпочитала не бояться, однако всегда сохраняла бдительность.
Мириам вскинула голову, собралась было отругать его, но не посмела.
– Гален, – выдохнула она его имя. – Тебя что лошадь лягнула?
Ей, конечно же, было известно то, что произошло накануне в зале Совета, но она не смогла побороть свое сочувствие –принц выглядел пугающе. Его губы были разбиты, и все лицо отливало болезненной синевой.
Она быстро высвободилась из его рук, скинула с плеча дорожный мешок и уселась на ступеньки. Гален опустился рядом.
Он был преисполнен злости. С первого дня их знакомства, она понимала это. Однако, Морган рассказывал ей, что так было не всегда, что когда-то он был совершенно обычным мальчиком.
«Ну и что? – говорила Мириам сама себе всякий раз, вспоминая историю Галена. – Моя мать бросила меня в канаве, где я должна была умереть. Но я не такая, как он. И никогда не буду.»
Она развязала узел. Из мешка тут же выпал гребень, которым она по вечерам расчесывала волосы. Гален поднял его и принялся рассматривать вырезанный в дереве замысловатый узор. Девушка не отвлекалась. Перерыв мешок, она вытащила из него небольшой бутылек.
– Ты не убежала от меня, – снова хмыкнул он. – Думаешь, я не знаю, к кому ты так спешишь? Не боишься?
– Держи! – грозно приказала она, протягивая ему эликсир. – Приведи себя в порядок. На тебя страшно смотреть. За длинный язык проучен ты, а больно мне!
Юноша оперся о коленку девушки и бережно уложил выроненный гребень в раскрытый мешок.
– Держи! – повторила она и сдула прядку волос, упавшую ей на лицо.
Гален внимательно посмотрел на нее и, словно убедившись в том, что она совсем не боится, уставился в пол.
– Я думал, что он попытается меня остановить, - вдруг заговорил он про отца, и голос его дрожал. – Думал, что он выставит стражу. А потому я всю ночь шатался по замку. Всю ночь, Мириам, но меня будто бы больше и нет здесь.
Девушка все еще держала бутылек на раскрытой ладони. Гален дотронулся до ее руки и заставил сжать пальцы, словно не понимая, что стекло вот-вот треснет, и поранит ее.
– Дурак, – буркнула она.
– Значит, ты отправишься с ним? – спросил он все еще держа ее.
– Что ты хочешь услышать в ответ? – спросила она спокойно, даже с вызовом.
– Мне здесь не место, как и тебе, – Гален наконец отпустил ее. – Я хочу, чтобы ты ушла со мной.
Мириам расхохоталась от дерзкой самоуверенности юноши, но почувствовала себя польщенной.
На самом деле, он не был ее близким другом. Все его разговоры только и были, что о войне. А она видела в этом лишь мальчишество – знала, что Гален рос во дворце, словно роза в саду, и его мир был еще меньше ее собственного. Она принимала, что жестокость свойственна и ей, но не желала упиваться этим.
На мгновение она отругала себя за смех, приготовившись к тому, что вот-вот стекло захрустит в ее ладони, но юноша отпустил ее руку.
– Когда ты вернешься, меня здесь не будет, – пообещал он, пытаясь разглядеть на ее лице хоть тень сомнения. – Но я вернусь, когда тому придет время, и попрошу тебя вновь встать на мою сторону. Только тогда, ручаюсь, ты крепко задумаешься.
– Приведи себя в порядок. Дождись утра. Иди к отцу. Падай на колени и целуй его сапоги. Ползай в ногах как пес и проси прощения. И оставайся, Гален. Мир снаружи тебя не ждет, – Мириам протараторила эти слова, и оставила эликсир на ступеньках. – Что ж, прощай.
Отряхнувшись, она вновь закинула мешок за плечо и успела сделать пару шагов, прежде чем юноша окликнул ее так, что сложно было не повиноваться. Она остановилась, стукнув каблучками, но не обернулась.
– Я пообещал Моргану, что со временем отберу у него все самое дорогое, - почти прошептал Гален. – Я хочу, чтобы ты это знала, Мириам. И всегда помнила об этом. Всегда.
И бутылек с эликсиром глухо затрещал под подошвой его сапог.
Побережье, Дагмер
Галька шумно трещала под их ногами. Наконец они были вдвоем. Мириам отыскала Моргана уже за городским стенами. Она не решалась предположить сколько времени он провел у сигнальных башен, но выглядел он таким помятым, будто и не спал вовсе. Он не упрекнул ее за промедление, но блуждал своими мыслями где-то глубоко в себе, да поеживался на холодном ветру, стискивая на шее ворот плаща.
Весеннее солнце только выползло из-за горизонта, но Мириам уже улыбалась, подставляя лицо его робким лучам. Она присела, подняла с земли замысловатую раковину, отливающую перламутром, и решив оставить ее себе, бросила в карман жилета.
– Что ты думаешь о семье Таррен? – спросил вдруг Морган, выбирая из своих черных волос сосновые иголки. К причалу они шли через лес, думая сократить путь.
– Когда они гостили в Дагмере, я еще не могла расслышать в них скверны, - ответила девушка, обернувшись. – Я помню, что оба были очень милы. Но сейчас я не хочу думать ни о каких Тарренах. Ты любишь меня обвинять в излишней беззаботности. Так вот, сегодня утро, когда я хочу быть именно таковой.
О встрече с Галеном она ничего не рассказала. Утаила по неведомой причине, решив так, как только увидела Моргана. По понятным причинам он был задумчив, и она предпочитала не расспрашивать его почему, не влезать в его мысли, чтобы не наткнуться на что-то неприятное.
Морган ухмыльнулся, глядя на нее. Даже это неловкое подобие улыбки преобразило его лицо. На шрам, исказивший его, Мириам давно не обращала никакого внимания.
– Там! Еще одна. Смотри, – он указал девушке на створку раковины, а когда та растерялась, сам поднял ее и оттряхнул от мелкой гальки.
Он выпрямился, поправил двуручный с большой изогнутой гардой меч, устроившийся в ножнах за спиной, и протянул своей спутнице найденную ракушку.
– Кто надоумил тебя, что я обвиняю? Ты можешь позволить себе беззаботность, а я лишь восхищен ею. Мне были только интересны твои мысли. Не может быть, чтобы ты не задумывалась над судьбой Эйры.
Мириам поморщилась воистину с детской непосредственностью, отправила очередную ракушку в карман жилета и ничего не ответила.
Море было спокойным, как горное озеро, чему радовались оба. Небольшое торговое судно, на котором им предстояло добраться в Тиррон стояло на якоре на выходе из гавани, а на берегу их ждала весельная лодка.
– Повремени, – приказал Морган, неожиданно прибавивший шаг. Галька под его ногами зашелестела еще громче.
Мириам удивленно уставилась ему вслед, но вскоре разглядела недалеко от лодки женщину в карминовой накидке. И разозлилась.
– Снова эта женщина, – пробубнила она под нос и направилась к берегу кидать камушки в море. Это занятие она сочла более достойным, чем подглядывание за Морганом.
В своих мыслях она называла ее только эта женщина, и никогда по имени, хотя знала, что зовут ее Гаудана. Девушку возмущало то упорство, с которым эта северянка осаждала приглянувшегося ей мужчину. По ее мнению, это было вовсе неподобающе.
– Вот дрянь! – злобно ругнулась Мириам, искоса наблюдая за женщиной.