– Не смей угрожать моему сыну. Он честный маг и сделал для этого города куда больше, чем ты, пугало! – налет учтивости слетел с Локахарта так стремительно, что в воздухе повисло тяжелое молчание.
Спина Ивэна все еще ныла и теперь, наученный, он впал в искреннее замешательство потому, что кто-то может говорить грубо с магом, которого считают великим воином Дагмера. Что было тому виной – глупость или храбрость, он разобрать не мог. Мириам, без сомнения, желала испепелить каждого всадника и Стейн мог бы поддержать ее в этом стремлении – оба они были крайне неудобными врагами.
Тем временем несколько одеревеневшие от усталости пальцы юноши замерли после слов, сказанных магом, когда он пытался застегнуть свою куртку. Он, оцепенев, ждал ответа Тревора, но тот промолчал. Вместо этого он ударил свою лошадь шпорами в бок и двое всадников последовали за ним. Мириам внимательно следила за ними, но Локхарт, коснувшись ее подбородка, положил этому конец. Она посмотрела на него и тут же стала прежней, словно одним взглядом ему удалось избавить ее от гнева.
– Если бы его смерть не развязала войну, ты бы давно убила его, девочка? – спросил он мягко.
Она ненавидела Священный караул, презирала саму его суть, но сильнее всего – самого Тревора. Моргану удалось избавить ее от него лишь объявив своей ученицей – так она говорила. И Ивэну не оставалось ничего, кроме как разделить ее неприязнь. Он не мог был беспристрастен к Тревору, даже если захотел бы быть таковым.
Стейну она ничего не ответила. Только потупилась и спрятала за ухо выбившуюся из косы прядь волос.
– Славный бой! – вдруг гаркнул тот и схватил Ивэна за плечи своими сильными крупными руками.
Юноша опешил, но Локхарт улыбался ему столь заразительно, что он попытался изобразить подобие улыбки и на своем лице.
– В пекло караул! Райс здесь! Ему будет любопытно узнать молодого короля. Мириам, он будет счастлив увидеть тебя! Что скажешь, милая? Идем! Покажу тебе свою семью, – Стейн снова хлопнул Ивэна по плечу и тот поморщился. – Залечим твою царапину. Прости, что так поколотил тебя.
Молодой Бранд и представить себе не мог, что он может быть настолько громогласен. Было очевидно, что он хотел, чтобы все поскорее забыли о всадниках, и это сработало – дети стремительно стали такими, как прежде, и помогли ему собрать свои деревянные мечи в один большой мешок. Та белокурая девочка, что ранее плакала, потеряв свой леденец, вцепилась в его руку. Фестер успел дернуть Тессу за косу, и та умчалась вслед за ним. Дерик, как самый старший, взялся за щиты. Вмиг стало так шумно, что Ивэн удивился тому, что не услышал детей, как только они появились возле конюшни.
– Ты, кажется, понравился ему, – шепнула Мириам, взяв его под руку. – Когда ты отбросил его меч, я подумала, что он убьет тебя, но ты определенно пришелся ему по нраву.
В этот раз улыбка получилась не вымученной. Молодой Бранд заметил, что глаза девушки вновь заблестели и это ободрило его. Когда она вдруг оглянулась назад на побитого маленького Эйба, плетущегося позади всех, он уже знал, что стоит сделать. Но только подумал про себя, куда его заведет это стремление видеть ее теплый восторженный взгляд, и не смог отыскать ответа. И только улыбался глупо и, казалось бы, беспричинно.
Ивэн замедлил шаг, чтобы поравняться с мальчиком, и уже было хотел заговорить с ним, когда тот опередил его.
– Тебя зовут Аарон? Ты выпил магический эликсир и снова стал молодым? – спросил мальчишка, глядя на него с нескрываемым любопытством.
– Давай-ка, прыгай за спину, малыш, – ответил он, наклонившись. – Ты славно дрался. Я донесу тебя домой. Только командуй! Я совсем не знаю город.
– Я не малыш! – воинственно заявил мальчик.
– Хватайся за меня, гордый защитник Дагмера!
Когда мальчишка сдался, Ивэн получил то, чего так хотел – Мириам все глядела на него с восхищением, отчего он стал беззаботным, совсем как порывающиеся сбить его с ног дети. Стейн шел далеко впереди и все оглядывался на них, и подсчитывал ребятню, чтобы никто не вздумал удрать за придорожные кусты. Конюшни расположились за первой крепостной стеной так, что им пришлось пройти через сад с опавшими листьями и голое поле. Но это не имело никакого значения – Ивэну хотелось, чтобы путь до дома Локхартов был безмерно долог.
– Туда! За мост! – командовал Эйб, крепко ухватившись за его шею.
Каменный дом с крышей, уложенной серой черепицей, на который указал мальчик, стоял чуть поодаль от всех остальных на холме. С виду он был скромен, всего в два этажа, но выглядел построенным на совесть и ухоженным. Все его крыльцо было увито покрасневшим от осени плющом, отчего дом бросался в глаза еще издали.
– Прямо туда? – решил уточнить Ивэн.
– Да, туда, – ответила вместо мальчика Мириам. – Ты несешь на себе одного из многочисленных сыновей семьи Локхарт. И даже не пытайся запомнить все их имена, когда мы окажемся там. Не выйдет.
– Значит, ты – Локхарт! – рассмеявшись, юноша взлохматил волосы Эйба, отчего тот ослабил свою хватку.
Это родство повеселило Ивэна – он только теперь понял, каким дураком был, осудив взбучку, устроенную Стейном.
– Я и сам не знаю сколько их у меня! Моя жена, должно быть, ведет счет, – отозвался староста, услышав слова девушки, а она ничуть не смутилась.
Вся шумная вереница ребятни вошла в его дом и Ивэн невольно подумал о том, как Локхарту удается сохранить рассудок, если все они действительно живут под одной крышей.
– Только не думай, что все они – его семья, – шепнула Мириам, едва они переступили порог. – Морган часто привозит детей в Дагмер, и в этом доме им рады.
– Мириам, детка моя! – миловидная женщина, маленькая, с точеной фигуркой, быстро спускалась по лестнице, уступая дорогу ребятне.
– Моя милая жена рада тебе больше, чем мне, – с деланной серьезностью проворчал глава семьи.
Женщина подбежала к Мириам и расцеловала ее.
– Прости меня, лорд муж, но эта девушка такая же нечастая гостья в нашем доме, как «Неопалимый» в гавани Дагмера, – весело отозвалась она, тряхнув своими светлыми кудрями, а затем, не скрывая своего изумления, впилась взглядом в молодого Бранда.
Ее пухлые губы приоткрылись от удивления и Ивэн не придумал ничего иного, кроме как склонить свою голову в приветствии.
– Позвольте выразить радость от удовольствия быть гостем вашего дома, миледи, – проговорил он не своим голосом и словами, не принадлежавшими ему.
– Вы простите меня, если я попрошу дозволения обнять вас, Ваше Высочество? – вдруг попросила женщина. – Меня зовут Лив.
Она обняла Ивэна, растерянного и смущенного, не дожидаясь разрешения, и снова пристально посмотрела на него. Он уже не раз чувствовал на себе подобные взгляды - так люди смотрели не на него, а на отцовские черты в его лице.
– Называйте меня просто по имени, Лив. Прошу вас, – ему показалось, что так будет правильно, что его имя станет лишним напоминанием о том, что он не Аарон, которого все они так любили.
– Наш принц ранен, моя милая жена. Пусть Анна поможет ему, – распорядился Стейн. – Оставьте любезности к обеду.
– Анна? Не Роллэн?
Лив испуганно засуетилась и потянулась расстегивать массивную застежку на плаще Ивэна. Тот, уже совсем забыв о царапине, оставленной ему Стейном, чуть было не рассмеялся от такой неожиданной заботы. Он был приятно удивлен непосредственностью его супруги. Она показалась ему очень искренней.
– Я не сотворил с Ивэном ничего стоящего его внимания, – ответил Стейн, однако этими словами ничуть не успокоил жену.
Юноша встревожился, когда старший из Локхартов увел за собой Мириам в глубину дома, которого он совсем не знал, а она полностью верила его стенам и людям, живущим в нем. Ее вера была такой безоговорочной, что она даже не взглянула на него уходя.
– Значит он решил поколотить тебя, прежде чем привести в дом? – проговорила Лив, оставляя плащ.