-- Плохо знаешь дочь, не такая она глупая, чтобы где не надо языком трепать! -- И добавлял: -- Погляди, сколько их у тебя кроме Шурки!.. -- Овец и телят дед пригнал домой, так как пасти их в овраге стало небезопасно. В лесу, в ярах и оврагах бродили дезертиры и всякие люди. К словам стариков Анна прислушивалась, хандрить переставала и бралась за какое-нибудь дело. А работы у нее всегда было много.
Нелегко было и тетке Кате Стукаловой: это ж надо -- с четырьмя детьми остаться без своего дома! Временно поселилась у родственников, но что это за жизнь? А в свой дом мадьяры не пускают. Подойдет что-нибудь взять для детей и стоит, будто милостыню у новых хозяев выпрашивает. Ее гонят, а она на другой день вновь приходит. Заметила, что некоторые мадьяры к ней жалость проявляют: особо внимателен один, пожилой. Он знал, что дочь хозяйки отправили на земляные работы в Верхний Карабут. Мадьяр немного говорил по-русски и, когда в доме никого кроме него не было, сказал тетке Кате, что селянам в Верхнем Карабуте совсем плохо: работы много, питание скудное, живут по-скотски в дырявом сарае. Посоветовал послать туда с продуктами ребятишек -- уж их-то патрули вряд ли задержат. Для подстраховки можно взять в комендатуре бумагу, но это уж как получится.
Тетка Катя рассказала Колесниковым о разговоре с мадьяром, и стали вместе решать, что делать. Когда и кого послать? Что из продуктов передать? Какой дорогой лучше идти? У Стукаловых кроме Витьки посылать некого. От Колесниковых можно Ваську или Кольку. Пойти к сестре в Верхний Карабут рвались оба брата. Окончательное слово было за дедом Матвеем, и свой выбор он остановил на Кольке: хоть и помоложе Васьки, но похитрее, если что, и поплачет, а Васька упертый. К тому же Шурка Кольку больше любит, а он ее. С доводами деда согласились. Васька пообижался, но тоже согласился. Обговорили, что из продуктов взять и когда выходить.
Дорогу в Верхний Карабут через лес знал Витька Стукалов: он и будет старшим. Дед Матвей посоветовал Витьке и Кольке обходить стороной мадьярские посты и патрули, в дороге между собой не спорить, без надобности не шуметь и быть внимательными. Под вечер тетка Катя пошла в комендатуру за бумагой. Там встретила полицая Никитенко и рассказала, за чем пришла. Поплакалась, что от дочки нет вестей, вот и решила переслать ей с сыном продуктишек. Никитенко вытолкал тетку Катю из комендатуры и долго кричал, что никаких справок тут не дают. Зашла к Колесниковым и рассказала, чем закончился поход в комендатуру. Стали думать, как быть. Решили словам Никитенко значения не придавать, сумки с продуктами собрать сегодня же, а утром отправить ребят в Верхний Карабут.
Сумку сшила из прочного холста баба Галя. Дед привязал к сумке удобные лямки, чтобы ее можно было нести на спине. А собирали сумку всей семьей: мать укладывала продукты, а Колька с Васькой, младшие Витя с Машей помогали советами. Все делалось по-хозяйски, хотя и без шуму не обошлось: это когда "советчики" слишком громко кричали. Вначале насыпали в сумку картошки, потом положили мешочки с сухофруктами, а дальше хлеб, масло в банке, вареные яйца.
-- Кажется, ничего не упустили, -- сказала, разогнувшись, мать.
-- А творог? А помидоры и огурцы? -- загалдела со всех сторон детвора.
-- Тише вы! -- шумнула мать. -- Творожку положим, Шурка его любит, огурчиков сверху можно добавить, ничего с ними не сделается, а вот помидоры... -- Она вздохнула и поглядела на Кольку. -- Ведь помнутся, да и сумка неподъемная.
-- Мам, а если в корзинке? -- сказал Колька. Он метнулся в сарай и принес оттуда корзинку, куда обычно в курятнике яйца складывали. -- Вот, можно в нее.
-- Донесешь ли?
-- Донесу и больше, -- хвастанул Колька.
-- До прудов подмогу, -- сказал Васька,-- а там с остановками дотянет.
-- Тяжеловатая, -- засомневалась мать.
-- Осилит-осилит, -- поддержал Кольку дед. -- Ты не гляди, Анюта, что худой, зато ловкий, выносливый.
Из Лыково Витька с Колькой вышли до восхода солнца. Шли огородами: не хотелось попасться на глаза полицаям. Ребят провожали дед Матвей, тетка Катя и Васька. У Васьки на плечах сумка, а Колька нес корзину с помидорами. За околицей остановились.
-- Вперед зорче поглядывайте, постовых обходите, -- напутствовал дед Матвей.
--Приветы передайте. Спросите, когда домой ждать, -- добавила тетка Катя.
-- Все, Катерина, пусть топают, -- поторопил дед. -- Пока солнце взойдет, полдороги отмахают. А ты, внучек, -- сказал Ваське, -- проводи до сада и домой. Не вздумай с ними пойти. Ну, с Богом! -- Дед Матвей с теткой Катей стояли, пока ребята не скрылись за поворотом.
Сумка у Виктора почти такая же, как и у Кольки. Дошли до сада, остановились. Васька приладил сумку на спину брату, похлопал по плечам.
-- Все, мог бы и дальше, да дед ждет, сам слышал.
-- А может, вместе махнем? -- предложил с явным подвохом Витька. -- А к обеду обратно вернемся.
-- Не-ет, не получится. -- Васька повернулся и, не оглядываясь, побежал в Лыково.
Утро было теплым. Трава гнулась от густой, крупной росы. Туман над лесом и садом, изгибаясь, плыл волнами. Скоро ветерок и солнце его поразгонят. Над кромкой земли показался огромный красный круг солнца. Ребята начали спускаться в ложбину, куда теплые лучи еще не скоро проникнут. Кругом тишина, казалось, что и войны нет. В саду тихо, но вот застрекотали сороки, мрачно каркнула ворона, а затем за Доном ухнуло несколько взрывов. И вновь тишина. Надолго ли?
Чтобы скоротать время, ребята негромко болтали обо всем, что приходило в голову.
По характеру Витька и Колька совсем разные: Витька разговорчивый, а Колька вообще-то молчун, но, когда надо, вопросики любит подбросить. Спросил Витьку, не подсказал ли пожилой мадьяр, где у них по дороге посты выставлены?
-- Ты что? -- изумился Витька. -- Это ж военная тайна -- разве скажет?
-- Все равно надо было спросить, -- заметил Колька.
Главное, считал он, выбраться из леса, разыскать своих и отдать еду.
Без сумок вертаться домой куда легче, да и спокойней. Кому они нужны? А что, если по дороге сумки отберут? Вот ведь чего не хотелось бы. Но пока тихо, спокойно и никто не останавливал. Они спешили. Витька в Верхнем Карабуте бывал много раз, дорогу знает. Еще до войны его брал в Карабут отец: у него там была работа. Но отца забрали на фронт и скоро прислали похоронку.
Витька уже порядком вспотел, да и Кольке жарко. Иногда они останавливались, поправляли на плечах лямки и, отдышавшись, шли дальше. Дошли до кургана, стали подниматься на него. Это был самый высокий во всей округе курган: с него далеко-далеко просматривался лес Гарус, многие села и даже сам Дон. Взору ребят открылась широкая полоса реки, лес, овраги.
"За Доном -- наши, -- подумал Колька. -- Это ж совсем недалеко." Витьке хотя и тяжело дышать, но отдыхать на верхушке кургана он не стал. Начали спускаться вниз. Показалась бывшая барская усадьба. Заметили пост мадьяр: остановились, переждали, пока солдаты вошли в сад, и бегом дальше.
У кромки леса в глаза бросились задранные в небо стволы зениток, но солдат не увидели. За кустом шиповника присели, стали думать, как незаметней проскочить дальше. Перебежали к кустистой яблоне и опять присели: как же тяжело приседать с тяжелой сумкой на спине! Хорошо, что мадьяры или спят, или сидят в своих землянках. Скоро сад остался позади. Какое у сада странное название -- Чижмак! Чиж -- мак! Впереди лес Гарус, тоже странное название. Откуда оно взялось? Лес простирался от хутора Широкий до сел Колодежное, Верхний Карабут и дальше, до самого Дона. На склонах балок, оврагов, в многочисленных ярах росли высокие, кряжистые дубы, ясени, клены... Ребята спешили. Они не заметили несколько зенитных батарей, спрятанных на окраинах леса. Устали, но об этом ли говорить? На выходе из леса увидели солдат и какие-то строения среди деревьев, однако и в этот раз повезло -- их не задержали. Витька раскраснелся, дышал неровно, с хрипом, будто вдыхаемый воздух за что-то цеплялся! Вскоре вышли на полевую дорогу.