В течение двух недель Герт продолжал жить на берегу Молопо, разыскивая пропавший скот. Ему удалось отыскать половину упряжки. Он так и не узнал, куда делись остальные волы. Может быть, они бежали в паническом страхе перед лавиной, пока она их не настигла и не растоптала. Но возможно, им все же удалось выбраться из живой западни и убежать. Герт был рад, что осталась хоть часть волов. Он запряг их в фургон, и вся семья покинула место катастрофы. Герт закончил свой рассказ. Было ясно, что это самый памятный случай в его жизни, которую он очень любил. «Мы живем хорошо, — сказал Герт. — Нас такая жизнь устраивает».
Вот какие испытания выпадают невзначай на долю фермеров и их семей, в основном в отдаленных районах, хотя в наши дни уже трудно найти очевидца подобных массовых стихийных миграций. Об этом ходят легенды, рассказанные отцами и дедами. Но я всегда предпочитаю легенде рассказ очевидца. Поэтому стараюсь отыскать очевидцев среди людей семидесяти- или восьмидесятилетнего возраста. Мне удалось встретить двух стариков, которым было уже за девяносто. Эти люди многое повидали на своем веку, но они до сих пор говорили с волнением о миграциях антилоп.
Я знаю, как переселяются могучие слоны, иногда большими стадами. Удивительны переселения североамериканских бизонов и оленей карибу. Сотни лет люди изучают и обсуждают переселение маленьких норвежских леммингов, которые миллионами покидают свои убежища в горах и опустошают все вокруг. Газели тоже движутся стадами в миллионы голов, покрывая значительные расстояния. И тоже тонут тысячами, когда подходят к рекам или морю.
Однажды я познакомился с человеком, который в конце прошлого века держал лавку на берегу реки Оранжевой. Он видел на реке живой мост из газелей, когда те направлялись к Калахари в поисках лучших пастбищ, как он выразился. Там погибло множество газелей, а основная масса, не замочив копыт, пересекла реку по их спинам.
Потом я встретился с Кохраном, бывшим полицейским из Капской провинции. В 1897 году ему пришлось охранять обнесенную забором территорию на южном берегу реки Оранжевой. Ограда была предназначена для того, чтобы не допустить распространения на Капскую колонию чумы рогатого скота. На глазах Кохрана газели налетели на забор и снесли его на протяжении пятисот ярдов. Бегущие впереди животные падали и были смяты и растоптаны. От разлагающихся трупов стояло такое зловоние, что пришлось нанять готтентотов, которые копали рвы и зарывали погибших антилоп. «Я подобрал у забора две пары огромных рогов, — сказал мне Кохран. — Рога были такие крупные, что каждый хотел купить их у меня. Некоторые молодые полицейские получили за свои сувениры в барах Апингтона несколько бутылок легкого немецкого пива. Принадлежавшие мне рога я продал за шесть футов. Мне нужно было бы привезти их в Англию и сдать в музей. Эти рога были необычайных размеров».
В том же году Кохрану довелось увидеть, как тысячи газелей пронеслись по деревне Кенхардт. Эта миграция, видимо, была самая опустошительная. В животных стреляли из всех домов. Полиция подняла тревогу и раздавала фермерам патроны за полцены. Ущерб, нанесенный жителям деревни, был огромен. Он был бы еще больше, если бы поток животных вдруг не остановился и не повернул обратно — к пустыне Калахари. Говорили, что там выпал дождь и северный ветер донес до них за несколько сот миль желанный запах влажной земли и молодой травы.
Один фермер из округа Кальвиния показал мне плато. Оно полого спускалось к равнине, а с другой стороны неожиданно обрывалось пропастью. Фермер рассказал, что как-то бушмены увидели огромное стадо газелей, пасущихся на плато. Бушмены ловко подогнали стадо к краю пропасти и ранили стрелой одно из животных. Как они и ожидали, раненое животное в паническом страхе бросилось в пропасть, а вслед за ним последовали и тысячи других. Таким образом бушмены получили возможность устроить величайшее пиршество. Они разослали приглашения всем племенам, объедались и танцевали. Много лет спустя все еще можно было увидеть кости животных на дне пропасти.
Опытные натуралисты, по-видимому, проглядели миграцию газелей. Поэтому картину миграций можно воссоздать лишь по рассказам или по беглым заметкам фермеров, охотников и путешественников. Сохранились рисунки Джона Миллэ, но очень редко эти огромные стада попадали з объектив фотоаппарата. Существует множество ярких описаний миграций южноафриканских газелей, однако никто не пытался объяснить их причину.
Южноафриканские газели распространены в основном на территории бывшей Капской колонии. Их можно было встретить в Оранжевом Свободном Государстве и в Трансваале. Но самые большие стада бродили в Калахари и в районе Карру. Ван Рибек и его соотечественники, основавшие поселение в районе Капского мыса, никогда не встречали там газелей. Первое описание южноафриканской газели дал садовод-англичанин Фрэнсис Мэссон из Кью. Это было около двух столетий назад. Вместе с доктором Танбергом Мэссон отправился в «Куд-боке вельд» — «холодную страну антилоп», названную по имени одной из разновидностей этих животных. Мэссон писал: «Когда на этих животных охотятся, они не бегут, а совершают удивительные скачки или прыжки».