Им всем полагалось погибнуть, кого другого такие ранения бы убили. Однако, согласно теории Талала, их спасли яйца сларнов – повысили жизнеспособность и ускорили заживление. Гвенна в себе никакой жизнеспособности не ощущала. После того сражения никто из них не мог одолеть и четверти мили, а Гвенна вырубалась даже от резкого движения. Они долго и безуспешно искали Валина. За месяц изрыскали все вокруг – разве что не осмотрели каждый клочок леса до самых Ромсдальских гор.
Юго-восточнее Андт-Кила они нашли пустую полусгнившую хижину – приют охотника или разбойничье логово. Забились в нее, и в ближайшие несколько месяцев им хватало дела – попросту выжить. Задача оказалась много труднее, чем они думали: месяцами останавливать кровь, промывать и перевязывать раны, перебиваться собранными у самой хижины грибами или редкими птицами, которых Анник умудрялась подбить из охотничьего лука… После нескольких месяцев такой жизни все трое были похожи не на воинов, а на мертвецов.
Все лето и осень ушли на выздоровление. Гвенна училась ходить, пока не научилась бегать; училась держаться на воде, пока не научилась плавать; училась не ронять гребаный меч, прежде чем замахнуться, пока не почувствовала себя хоть наполовину вправе снова называть себя кеттрал. Все лето и осень они и думать не могли о том, чтобы куда-то идти, кого-то убивать. Куда идти и кого убивать, Гвенна пока не представляла, но не сомневалась, что таких дел впереди хоть завались. К тому времени, как они ощутили в себе силы двинуться в путь, лес по нижние ветви завалило снегом. Они тратили полдня на полмили, и потому пришлось пересидеть в хижине еще и зиму – питаться олениной и сдерживаться, чтобы не поубивать друг друга.
Лишние месяцы, пожалуй, пошли им на пользу. На юг они двинулись здоровыми, столь же сильными и быстрыми, какими были на Островах, и раны, которые вовсе не должны были закрыться, совсем зажили. К сожалению, внешний мир за девять просиженных ими месяцев и не думал выздоравливать. Гвенна, Талал и Анник даже не представляли, какое вокруг дерьмо.
Ничего хорошего – это они поняли, едва выйдя из северных лесов. Повсюду были ургулы – жгли, убивали, возводили своему богу пыточные алтари и заливали все кровью. Хуже того, уцелел Балендин. Гвенна надеялась, что в кровавой сумятице Андт-Кила кто-нибудь да разрубил изменнику-личу голову. Не так трудно было это вообразить, учитывая размеры схватившихся над озером Шрам армий.
Надежда, как водится, показала себя жалкой сукой.
Они еще не вышли из лесу, когда столкнулись с первыми слухами об ургульском вожде – не из ургулов, темнокожем и темноволосом. О личе, носившем на каждом плече живого черного ястреба, а кровожадностью превосходившего даже ургулов. Всадники звали его Наковальней, но речь, несомненно, шла о Балендине. Против него не устоять, – шептались люди. Он непобедим. Он умеет взмахом руки поджечь целый лес, по щелчку пальцев лопаются головы его врагов.
– Мы могли бы его убить, – предложила Анник.
Гвенна задумалась. Соблазн был велик, но поддаваться соблазнам – быстрый способ умереть.
– Нет, – решила она, – не могли бы.
– Почему?
– Потому что у нас нет птицы и крыло не полное.
– Убить человека можно и без птицы, и без полного крыла.
Талал покачал головой:
– Он не простой человек, Анник. Он сам себя питает силой. Перед ним трепещет весь север, а его этот ужас делает еще сильнее. – Лич мрачно добавил: – Все, что он вытворял на Островах и даже в Андт-Киле… это были цветочки.
– Его нужно наказать, – настаивала Анник.
– Он будет наказан, – сказала Гвенна, – но поскольку наказывать, похоже, выпадет нам, я бы постаралась справиться как надо с первого раза. Нам нужна птица, нужно больше людей и, во имя Хала, нужно понять, что происходит.
– И где нам все это взять? – спросила Анник.
– Начнем с того, что разыщем братишку Валина и вытрясем из него ответы, – ответила Гвенна. – То есть идем в Аннур.
Она приготовилась к ожесточенному спору: Анник станет требовать нападения на Балендина, а Талал – немедленного возвращения на Кирины.
Вместо этого Талал кивнул: