Мосс поднял руку, призывая к спокойствию, – кажется, он чувствовал себя единственным взрослым среди перессорившихся детишек.
– Это была семантическая неточность, юная леди.
– Ваше сияние! – прогремела Адер.
Он оттопырил губы, словно слова эти имели кислый вкус.
– Если вы, как заверяете, намерены залечить раскол, – наседала Адер, – если намерены соблюдать подписанный мною и вами договор, то я – император. Император Аннура и ваш император, так что извольте обращаться ко мне соответственно протоколу.
– Я не раз замечал, что больше всего настаивают на почестях те, – заметил Мосс, – кто менее всего их заслуживает.
Он покачал головой, выражая сдержанное сожаление благовоспитанного человека.
Сидевшая в стороне от него Кегеллен улыбнулась и радостно заявила:
– Согласна как никогда. Предлагаю теперь же отбросить все титулы, как императорские, так и аристократические. Немедленно! – Она легкомысленно помахала рукой. – Я начну.
Присутствующие заерзали. Что ни говори, эти люди всю жизнь полагались на свои имена и звания, привилегии и прерогативы, пользовались и наслаждались ими с детства, с самого рождения. Одно дело – пробовать на прочность императорские права Адер, и другое – видеть, как подрывают их собственные позиции.
Мосс насупился.
– Мы, разумеется, соблюдаем букву договора, ваше сияние, – заверил он. – Однако, возвращаясь к насущным вопросам, полагаю, мой коллега из Ченнери всего лишь заметил, что представленные вами невеселые известия до нас… уже дошли.
– Мы читаем донесения, – снова поднял голос Бури. – Ежедневно.
Адер переводила взгляд с лица на лицо. Многие кивали. Один мужчина с квадратной головой и кривым носом указывал на разложенные перед ним бумаги, будто само их существование доказывало его преданность Аннуру. Мосс переплел пальцы и сквозь них наблюдал происходящее. Огненный взгляд Кадена не оставлял Адер. Ей подумалось, не подойти ли к брату, однако она отвернулась и медленно пошла вокруг стола в другую сторону.
– Возможно, донесения не смогли передать всей серьезности положения, – заговорила Адер, совладав наконец с голосом.
Она говорила на ходу, и каждый, за чьей спиной она проходила, разворачивался в кресле, стараясь не терять ее из виду.
«Как будто опасаются, что я их перережу одного за другим, стоит им отвернуться, – угрюмо подумала Адер. – А это они еще не знают про Валина».
– Возможно, – наседала Адер, – в витиеватых фразах ваших донесений затерялась мысль о необходимости неотложного действия.
Ссадины на ее лице горели огнем. Горели и оставленные молнией шрамы. Засохшая кровь неприятно тянула кожу.
– Возможно, вы заблуждаетесь относительно натуры вашего народа и относительно вашего перед ним долга. Возможно, не сознаете истинной цены поражения.
Она как раз приблизилась к Бура Бури.
– Вы слишком много на себя берете, – недовольно скривился тот. – Мы каждый день, с утра до вечера, отдаем республике.
Он махнул своей указкой на карту под собой. Даже этот шест был чудом мастерства. Полированное дерево, инкрустированное кольцами драгоценных металлов. Пошедшего на эту деревяшку золота и серебра хватило бы на покупку крестьянского хозяйства, хватило бы заплатить за десять лет работы большого трудолюбивого семейства. И это чтобы тыкать в карту? Бури небрежно очертил кончиком границы империи:
– Пока вы на севере ублажали своего генерала, мы здесь правили Аннуром.
Адер пропустила издевку мимо ушей.
– Как вы можете править Аннуром, – тихо спросила она, – если его не понимаете?
– Что же мы должны понять? – подал голос Мосс с дальней стороны широкого стола. – Объясните нам, ваше сияние.
Он говорил неторопливо, почти скучающе. Адер скользнула по нему взглядом, снова повернулась к Бури, двумя руками ухватила шест и вырвала его у ченнерца. Тот вскрикнул, хотел вскочить, вернуть свою указку, но Адер уже развернулась и с маху ударила шестом сверху вниз.
– А вот что!
Шест разнес вдребезги огромный шар светильника. Осыпанная осколками, Адер даже не вздрогнула. От пары новых порезов на лице хуже не будет. Масло из светильника окатило мостки, блестящая жидкость с едким запахом протекала сквозь доски на земли карты. Адер отошла на два шага и расколотила еще один шар.
– Вот что, – твердила она, – и вот что… И вот что, и вот что…
Удар следовал за ударом.
Люди вскакали на ноги, возмущенно кричали – кто размахивал руками, кто заламывал их. Должно быть, точно так же они встречали донесения от гонцов. Бородатый, весь в шрамах мужчина попытался отобрать у нее шест. Адер сломала палку о его голову, чуть не сбив бородача за перила. Она размахивала занозистыми обломками, разбивая светильник за светильником, пока не добралась до горящего.