Аннит поднял глаза. Его губы тронула слабая, едва заметная усмешка.
— Если бы он знал, о чем я думаю, то говорил бы иначе. Я хочу покинуть Хару. Она — тупик. Да, мы здесь помогаем всем, делаем очень много… но мы никогда не сможем делать больше, чем сейчас. А я не выношу повторять одно и то же.
— Что же ты хочешь сделать?
— Хара была бы идеальна, если бы она была больше. Если бы это была хотя бы нормальная планета. Здесь всё слишком одинаковое. Здесь слишком скучно. Попахивает принудительными работами по несению всем счастья. Я не против нести счастье, но я ненавижу, когда меня заставляют что-то делать. Кстати, многие здесь думают так же.
— Но ведь вы же всё равно не сможете ничего изменить.
— Сами — не сможем. Я узнал, что однажды все жители Хары совместно обратились к ней — выяснив, что она может говорить с ними. Когда захочет. Одному она могла бы не ответить, но всем… мы зависим от неё, но тогда она зависит от нас тоже. Они думали, что если бы все — по крайней мере, большая часть жителей Хары — потребовали бы одного и того же, то она согласилась бы. Здесь же не тюрьма.
— И чего они просили?
— Свободы. Возможности для каждого выбрать свой путь. Собственно, они хотели, чтобы жители Хары — те, кто хочет, конечно — смогли бы отправиться к Тэйариин. В их мироздание. Может, даже стать одними из них. Это была наивная мечта, Лэйми. И глупая. Она просто не стала их слушать. У Тэйариин есть правило: место для каждого, но каждый на своем месте. Это всё, что им удосужились ответить. Мы пленники, а первая обязанность пленника, как ты знаешь — сбежать. У меня есть одна идея… вряд ли осуществимая, довольно опасная и нечестная. Но если получится — мы попадем в новый мир. Не все. Я думаю, больше половины решат остаться здесь. Те, кому Хара действительно подходит.
— Какая идея?
— Она тебе не понравится.
— Какая, Аннит?
— Я не хочу пока говорить. Всё слишком смутно. Скореё всего, ничего не получится. А если и получится, то может выйти нехорошо. Мы даже можем погибнуть. Мы все.
— Аннит, я уже достаточно заинтригован. Расскажи.
— Лэйми, ты знаешь, что такое Ана-Марра?
— Да. Запретный мир, единственный, которого жители Хары избегают. Оттуда возвращается только один из десяти. Остальные… просто исчезают. Вообще. И ещё ни разу никому из вернувшихся не удалось попасть там в одно и то же место. Никому не удалось понять, что же там на самом деле происходит. Никто даже не может сказать, где это проклятое убоище. Там происходят странные вещи со временем. Ты можешь выйти оттуда через десять лет, сто или тысячу. Или же никогда. А в Харе может вообще не пройти времени. Или ты проведешь там пару минут — а здесь пройдут столетия. Такое впечатление, что там нет реальности, нет даже причинности; всё меняется как угодно и в любую сторону. Я бы сказал, что это — что-то вроде Хары: подвижная реальность, только… безумная. Такое, знаешь, тоже может быть.
— Или она просто кажется нам безумной. Так значит, возвращается один из десяти? Они ведь не знают — почему, правда? Человек — довольно странная тварь. Он охотнее верит в плохое. А в самое ужасное — и того легче. Отчего они взяли, что пропавшие обязательно погибли? Разве они не могли найти нечто столь прекрасное, что просто не захотели возвращаться?
— Вряд ли. Если так — они могли хотя бы рассказать остальным, что нашли.
— Если число мест в том раю ограничено — едва ли. Как бы то ни было — это единственный выход из Хары, хотя и ведущий неизвестно куда. Он появился недавно — около двухсот лет назад. Никогда раньше тут подобного не было.
— И ты, конечно, хочешь его исследовать.
— Любопытство — страшная вещь, Лэйми. Если мы можем узнать что-то новое — мы ДОЛЖНЫ это делать. Ради Хары. Ради всех нас.
— И ты думаешь, что я пойду с тобой?
— Разве нет?
— А не пошел бы ты?..
— Лэйми, это выражение некорректно. Во-первых, тут моя комната. Во-вторых, неприлично гнать вон друга, который не раз спас тебе жизнь — даже если он это заслужил. В-третьих, я вовсе не исключаю, что Ана-Марра действительно — чудовищная западня. На этот случай я возьму с собой брахмастру.
— Но она не работает.
— Не работает в Харе. Но может работать там. Даже если мы не вернемся — ловушка исчезнет. Теперь ты согласен?
2.Следуя за другом, Лэйми с удивлением понял, что ожидает опасного приключения с нетерпением. Охэйо мог хвалить что угодно — за исключением покоя; это явно было заразно. Именно желание что-то сделать, что-то изменить заставило Лэйми согласиться. Он верил Анниту — нельзя сказать, что уж совсем без оснований. Слишком часто тот оказывался прав.