Внимание Лэйми привлекло одно из окон-колодцев подвала — утонувшее в сумраке зарослей и такое же закрашенное, но через открытую фрамугу был виден клочок пола. На нем лежал мальчишка лет четырнадцати — собственно, он видел только его голую худую спину и стриженый темноволосый затылок. Его кожа, залитая ярким, безжизненным светом, очень резко выделялась на грязно-коричневом кафеле. Мальчишка замер совершенно неподвижно, словно нарисованный и Лэйми далеко не сразу понял, что он не дышит. В ушах у него зазвенело — в Мааналэйсе ему ещё не доводилось видеть мертвых людей и он старался убедить себя, что ему просто кажется… вот только что-то не получалось. Он понимал, что видит сумасшедший дом или тюрьму самого гнусного пошиба — может быть, даже не существующую официально — и его охватил одновременно страх и стыд. Страх был вполне объясним — если бы охранники этого места заметили их и поняли, на что они смотрят, они бы просто исчезли, совершенно бесследно. Но стыд был куда более мучительным — вот он, сильный, здоровый парень, свободный, как ветер, стоит между землей и грозовыми небесами — а всего метрах в двадцати от него лежит мертвый, замученный подросток — и никому нет до этого дела. Он сам и Охэйо тоже были в Пауломе, в сущности, никем — любой встречный полицейский мог на вполне законных основаниях упечь их не только в тюрьму, но и вообще куда угодно — и ему совсем не нравилась мысль, что там сейчас мог бы лежать и он.
Лэйми не представлял, что ему делать дальше — то есть, совершенно — и испуганно вздрогнул, заметив человека, стоявшего у основания лестницы. Он был такой же бледный и черноволосый, как мертвец — но его блестящие волосы лохматой гривой падали на плечи, а стройная фигура вовсе не казалась костлявой. Это был Охэйо, разумеется — Лэйми с удивлением понял, что все остальные уже давно спустились вниз. Менее всего он ожидал, что не сможет узнать друга, однако ничуть не удивился: странное в Пауломе происходило так часто, что он незаметно привык к нему.
Теперь торчать наверху этой лестницы было уже просто опасно — Лэйми кубарем скатился по ней, рискуя полететь вверх тормашками и свернуть шею. Он не успел затормозить и буквально налетел на Лэйит, обнял её и зажмурился, чувствуя сильное теплое тело девушки, её ровно бьющееся сердце, её жесткие ладони на своих плечах — ладони, которые вдруг решительно отстранили его. Пару секунд они смотрели в глаза друг другу. Глаза у Лэйит были ярко-синие, большие и длинные — но красивое, словно вырезанное из безупречного базальта лицо — неулыбчивым и хмурым. Она, несомненно, тоже видела это — и Лэйми был рад, что не нужно ничего объяснять.
— Аннит, что нам делать? — наконец спросил он.
Охэйо еще пару секунд смотрел на него, словно не слышал вопроса. Потом ладони Лэйит соскользнули с плеч Лэйми. Принц теперь смотрел в сторону Башни; он видел лишь его ухо и гриву гагатовых волос.
— Здесь мы не сможем сделать ничего. Нам нужно идти дальше. Хотя… Я брел куда глаза глядят, в поисках интересных мест… и пришел вот к этому. Но, знаешь, не всякая жертва безвинна. Подонкам бывает и меньше четырнадцати — а я всю жизнь мечтал выбрать себе мир.
Ответ был циничный, но Лэйми ничуть не удивился ему — когда ты глупо и беспричинно счастлив, нет ничего необычного в том, что ты начинаешь буквально натыкаться на зло в самых, казалось бы, неожиданных местах. Вначале это вызывало гнев, потом он привык. Данный случай вовсе не был самым выдающимся — но пришелся совершенно не к месту.
— Какой мир? Если даже здесь, в этом раю…
Охэйо улыбнулся ему — его широкий чувственный рот был просто создан для улыбок и улыбался он часто — даже в те минуты, когда дрался. Лэйми уже знал, как часто эта улыбка бывает фальшивой — но она словно сбросила с его души камень и он даже удивился, как мало нужно для этого — всего лишь улыбка друга…
5.Он словно вынырнул из воды — так резко изменилось его настроение. Сейчас, когда они стояли вчетвером под тяжелыми свинцовыми тучами, на маленьком, засыпанном щебнем пятачке, окруженном непролазными зарослями, он чувствовал себя в безопасности. Это был новый её вид — знание, что тебя никто не видит — но, пока рядом были друзья, мысль о почти безмерной отдаленности от дома и всех людей — нормальных, по крайней мере — вовсе не казалась страшной.
Он с удивлением увидел, что от полянки отходит едва заметная тропа — так как возвращаться они не собирались, оставалось лишь пойти по ней. Место тут было странное — по обе стороны от лестницы стояли два небольших кирпичных здания, когда-то белых, с голубыми пилонами, но сейчас осыпавшихся и угрюмо зиявших пустыми окнами — не вполне укрепления, но вполне подходящие для сторожевого поста. Перед ними протянулось заграждение из нескольких рядов вбитых в землю рельсов высотой метра в три, поставленных так часто, что они лишь боком протиснулись между них. Эта ограда защищала не от людей, а от существ более крупных и Лэйми невольно задумался, разумно ли они поступают, минуя её. Оружия у них не было — кроме лазерной энергопризмы Охэйо — но опасность скорее привлекала, чем отталкивала их.