Переводя дух, Лэйми осмотрелся. Ворота, ведущие в парк, были заперты на висячий замок, однако через ограду при большом желании вполне можно было перелезть, да и в огромном дворе наверняка нашлось бы множество других лазеек. К тому же и здесь могло оказаться что угодно…
Цепляясь друг за друга, они побрели под низкими корявыми деревьями в темную глубь двора, — но все двери домов оказались заперты. При каждом шаге ноги Лэйми пронзала мучительная боль и он сомневался, что сможет пройти больше метров ста. Как и остальные.
— И куда дальше? — спросила Лэйит у Охэйо.
Тот опустил глаза.
— Лэйит… я не знаю.
9.Отчаянно дрожа от холода, они сели в центре двора, прижавшись спинами друг к другу и обхватив руками колени. Перечеркнутый множеством длинных теней свет единственного синего фонаря, укрепленного под крышей одного из домов, рассеиваясь, походил на лунный. Всё остальное здесь было черным — земля, морщинистые стволы деревьев, асфальт с замерзшими лужами, окна. За оградой толпились бормочущие тени. Несколько раз нелюди пытались залезть на неё, но каждый раз срывались.
Лэйми опустил голову, уткнулся лицом в колени. Ему невыносимо хотелось спать. Он понимал, что замерзает, но страха в нем уже не осталось. Босых ног он уже не чувствовал, холода тоже. Бормотание тварей казалось почти уютным, словно колыбельная. Он даже задремал на несколько мгновений — но Охэйо вдруг грубо толкнул его.
Лэйми с трудом поднял голову. К ним шел человек — по крайней мере, на нем были штаны, башмаки и черная кожаная куртка. На бледном лице не оказалось наростов. В руках он держал тяжелое самодельное копье из арматурного прута, но, когда он подошел ближе, Лэйми понял, что мальчишке едва ли исполнилось семнадцать. Лицо у него было испуганное. Не доходя шагов десяти, он замер, всматриваясь в них, явно не вполне уверенный, с кем имеет дело. Тишина висела несколько мгновений, потом из толпы нелюдей хлынул дикий, бессмысленный рев, тут же раскатившийся по парку — его заполнил поток одержимых, прежде шедших по улице. Через секунду ворота двора затряслись от усилий сотен вцепившихся в них рук. Юноша испуганно сглотнул и невольно попятился, но смотрел он не на них, а на рослую фигуру, прижавшуюся к решетке. Было видно, что это мужчина. Его лицо, перекошенное громадным черным желваком, казалось наполовину расплавившимся. Странные гибкие усики выползали из-под его пальто, оплетая ограду — и вдруг плоть прижавшегося к ней лица поплыла, словно воск. Лэйми замер, сжав зубы. Несмотря на холод, его бросило в пот. Охэйо тоже замер, удивленно приоткрыв рот.
Нелюдь буквально растекался по решетке. Его руки превратились в ветвящиеся, словно корни, щупальца, сотни усиков шарили по прутьям. Лэйми увидел, что все они кончаются крохотными зубастыми пастями. Юноша отступил на шаг, занося копье — и изо всех сил метнул его. Ржавое, полудюймовой толщины острие воткнулось в солнечное сплетение, словно в мешок с песком, пробив нелюдя насквозь. Он выгнулся, разрывая упругие тяжи, и закричал так, что от далеких стен отозвалось глумливое эхо.
10.С трудом опомнившись, юноша повернулся, поманив их за собой. Выбора у них не было — они последовали за ним, дрожа и спотыкаясь.
Лэйми не запомнил, куда они шли. Мысли о том, что он может стать таким же, не давали ему дышать. Охэйо, напротив, был совершенно спокоен — хотя бы внешне.
Они поднялись на высокое бетонное крыльцо. Едва юноша прикоснулся к глухой стальной двери, за ней что-то щелкнуло и она с шипением распахнулась — вероятно, у него был магнитный ключ.
Когда все вошли, за спиной Лэйми раздался резкий металлический звук — ворота двора сорвались с петель. Обернувшись, он увидел поток устремившихся к ним нелюдей — но до них было не меньше метров ста.
Они оказались в бледно освещенном кубическом шлюзе и лишь когда наружная дверь закрылась, открылась внутренняя — точно такая же. За ней было неожиданно тесно — слева узкая лестница уходила куда-то в непроглядный мрак, справа не менее узкая галерея с цементным полом вела к другой, короткой лестнице. Слева от неё, на стене, горела единственная длинная лампа, — она рассеивала странный, желтовато-синий свет и равномерное, усыпляющее жужжание. Кроме этого здесь не было слышно ни звука.
Они все сползли на пол, упираясь спинами в стены и едва дыша; лишь сейчас Лэйми начал понимать, как мало у них было шансов.