Глубина здесь была выше головы и дальше им пришлось плыть, а перед этим — сбросить всю одежду кроме плавок, чтобы не утонуть. Они плыли под самой стеной — отчасти, чтобы не пропустить возможный выход, отчасти потому, что за неё можно было хоть как-то цепляться. Путешествие показалось Лэйми очень долгим и он смог продолжать его лишь потому, что единственным другим выбором было сдаться и утонуть — а смерти он очень боялся.
Когда Лэйит, наконец, обнаружила лестницу, Лэйми облегченно вздохнул. Добраться до неё, правда, оказалось непросто — сил не было уже никаких и несколько последних метров он проплыл под водой, потихоньку погружаясь на дно. Он преодолел эти метры на чистой силе воли и, ударившись лбом о бетон, несомненно утонул бы; к счастью, Охэйо ещё не выбрался из воды и успел схватить его за загривок. Это было больно, но Лэйми слишком устал, чтобы замечать это.
Какое-то время они сидели на бетонном полу, прижавшись друг к другу и отчаянно дрожа. Лэйми был совершенно уверен, что они попали в тупик и будут вынуждены возвращаться — и даже заметив падавшие сверху беловатые отблески, не сразу понял, в чем дело.
Они сидели под жерлом глубокого колодца. Крышка его оказалась закрыта неплотно и сквозь щели проникал призрачный свет. Поднявшийся первым Охэйо с трудом сдвинул её; они выбрались прямо на широкую, пустынную улицу и замерли, настороженно осматриваясь.
Окна длинных массивных многоэтажек по обе её стороны были сплошь темны, едва заметно отблескивая в тусклом свете беловато-фиолетовых фонарей, слабых и зыбких. Лэйми ещё никогда не видел таких — круглые и плоские, как матовые тарелки, они сами по себе парили высоко над землей, едва заметно покачиваясь, — хотя ветра, вроде бы, и не было, — рассыпая по снегу мириады бледных искр. Вероятно, все фонари в этом районе были такими — низкое, туманное небо тлело такой же тусклой беловато-фиолетовой мглой. Она окутывала всё вокруг и было видно не дальше, чем метров на двести.
Справа небесное зарево было ярче и теплее по цвету, и они, как могли быстро, пошли в ту сторону. Их положение было чуть лучше, чем в первый раз — они, по крайней мере, не были голыми, а Охэйо даже сохранил небольшую сумку с пожитками — но мокрый насквозь Лэйми вскоре стал коченеть. Теперь холод казался ему совершенно непереносимым, причиняя мучительную боль. Он едва брел, дико дрожа и обхватив руками голые бока. Другим было не лучше и даже Охэйо, самый выносливый из них, стучал зубами. Лэйми чувствовал, что если в ближайшие несколько минут они не найдут одежду или теплое помещение, то просто околеют насмерть. Притом, страшно ему больше не было — казалось, всё происходит в каком-то бредовом сне.
Они брели, опустив головы и Лэйми зло выругался, обнаружив, откуда исходит манивший их свет.
Они вышли прямо к обрыву. За широкой равниной замерзшей реки виднелись низкие, пологие холмы, испятнанные темным кустарником — их необозримый простор, залитый тусклым гнойным сиянием затянувших все небо зеленовато-бурых туч, выглядел угнетающе. Недалеко от города свечение обрывалось, словно обрезанное ножом.
Какое-то время они молча осматривались, потом Лэйми заметил слева, между крышами, огромную прямоугольную тень. Насколько он помнил истории Вторичного Мира, это была стена Старого Города. О том, взяли ли его Мроо, он не знал, но другой цели все равно не имелось.
Они пошли на восток по узкой тропе между разномастными заборами и береговым обрывом, но идти оказалось тяжело. Им приходилось поддерживать друг друга — тропа была неровная, иногда заметно наклоненная к реке и пробираться по ней удавалось с большим трудом — никаких ограждений справа не было, только крутой, покрытый снегом склон высотой, быть может, в сотню метров. Кое-где он обрывался прямо в страшные, черные, парящие разводья, кое-где сменялся разделенными узкими оврагами, косо сбегающими вниз увалами — там, в глубине, тоже текла парящая темная вода.
Несколько раз Лэйми видел далеко внизу, на льду реки, людей — довольно многочисленные группы. С такого расстояния и в темноте их было не разглядеть — просто темные пятна — но они все направлялись к городу и это показалось ему тревожным — кто мог выходить из этой мглы за холмами, мглы, в которой он дважды замечал страшные желтые огни, так похожие на жуткий небесный свет?
Пробираясь над очередным оврагом, он заметил на его дне такие же группки и поёжился — их целью было жерло коллектора, ведущего в подземелья города. Чуть позже их окликнули с реки. Слов нельзя было разобрать, но интонации оказались исполнены столь скотской злобы, что Лэйми стало просто страшно. Конечно, взобраться на этот обрыв было немыслимо — но если твари нападут на них с другой стороны…