Вокруг него вместо живого, радующего зеленью и целебными соками, сада простирался огромный круг выжженной земли. Чуть в стороне, куда с Никтусом в пасти направился верный Пичуга, земля сплавилась в мутную стеклянную массу, от которой струился жар, сам же Дэл стоял по щиколотку в пепле – и ему здорово прижигало пятки сквозь подошвы сапог.
Он сделал ещё несколько неуверенных шагов, споткнулся о жезл, нащупал его в горячем пепле, скуля от боли в обожженных пальцах, и подобрал, а потом вернулся туда, где пожухлая трава обозначила контуры его тела, во время взрыва прикрытого щитом. Заклятье исцеления выпило жизнь из этого клочка земли, но зато он был не так раскален. Дэл посмотрел на небо, потом оперся на жезл, как на посох, и принялся ждать – и из Межгранья, и от загородных владений, и со стороны так и не достигнутых им Соборных садов сюда по заметно посветлевшему небу неслись черные крылатые точки. Казалось, взрыв всполошил всех магов на час полета вокруг. Наверное, ему следовало бы обдумать, каким образом выставить Никтуса в наихудшем свете перед Собором, но об этом Дэл теперь почти не беспокоился – победитель всегда прав.
Межгранье встретило Лара наглухо запертыми воротами. Пошёл третий час, как его, узнаваемого в лицо, начали то и дело останавливать гвардейские дозоры. По Уньге вместо привычных рыбацких лодчонок боевым порядком встали сторожевые челны. На подлёте в непривычно высоко поднявшейся и взбаламученной воде крепостного рва можно было разглядеть поднявшийся со дна, раздутый гниением мусор. Ниже отворённого шлюза от загородных дровяных складов к гвардейским выгонам вдоль двух натянутых канатов быстро скользил паромчик, доверху гружённый кормом для шумилок. Земляной вал ощетинился кольями. Редко, через каждые два зубца, но по-военному ровнёхонько выстроились ухи на стенах – луки наизготовку, колчаны открыты. С верхнего балконца надворотной башни сорвался дозорный кварт, устремился навстречу путнику. Приграничный старшина хмыкнул, дёрнул шумилку вверх – на уровень кварта, вскинул руку, демонстрируя воеводский перстень с печатью венценосного дома. Дозорные переглянулись, расступились, пропуская гостя. На балконец сторожевой башенки вышел хмурый, невыспавшийся старший витязь, угрюмо разглядывая Лара. Узнал, поклонился, взмахом руки отпуская дозор.
– Приветствую благородного воеводу.
– С чего это тут у вас вдруг все ворота закрыты? – с самым простодушным видом полюбопытствовал Лар.
– По приказу венценосного дома и Собора никого более впускать в Межгранье не велено, да и покидать столицу не всем разрешается – до особого рассмотрения.
– Ну, ясно дело, сверху виднее, – усмехнулся Лар. – Только дело у меня срочное и, будь спокоен, никакого отношения к нарушению порядков державного дома или, тем паче, Собора не имеет.
Начальник привратной стражи в затруднении поскреб затылок.
– Усомниться не смею, однако в столице сейчас неспокойно. Я-то пропущу. Но все наши нынче не спят – на каждом углу любого встречного поперечного останавливают. Я понимаю, что срочно, и всё такое, но лучше б здесь дождаться, пока с детинца разрешение на твоё беспрепятственное передвижение придёт. Прям сейчас вестового пошлю. Час-другой, правда, потеряешь.
– Говорю тебе, некогда. И если я из-за тебя опоздаю… Сам подорожную выдай. Раз на воротах сидишь, не спишь, полномочий у тебя – во!
Привратник, не ломаясь, протянул Лару тонкий свиток с печатью:
– Это-то само собой. И полномочия и подорожная… Вопрос только в том, когда я о твоём прибытии Собору доложу – сразу или чуть погодя, когда сменщик придёт.
– Ну, как Долг Меча тебе велит, так и докладывай. А мне недосуг. Бывай!
Воевода тронул Дрыгу, плавно провёл над стеной к первому внутреннему торжку и там смешался с поднятой в очередной дозор полусотней. Старший витязь проводил шумилку обеспокоенным взглядом. Подозвал бойца, распорядился:
– Давай-ка на детинец, скажешь тысяцкому: Лар в городе.
Столица казалась вымершей. Привратник не врал. Чуть ли не на каждом углу парами стояли вооруженные гвардейцы, ставни были закрыты, лавки зарешечены, на опустевших торжках вместо галдящей толпы лишь изредка мелькали одежды посыльных.
В заторжье, где пустынными проулками тянулись склады, Лар направил шумилку в тенистый садик – к знакомой маленькой корчме в стороне от перекрестка. Спешился, сунул, чтоб не отвлекался на доносы, тощему молчаливому зазывале под нос подорожную, но в корчму вошел не сразу, а проследил, чтобы тот подбросил свежих веток в кормушку и наладил поилку. Пока зазывала обихаживал Дрыгу, старшина внимательно оглядывая перекрёсток, насчитал трёх кладовщиков, проверяющих запоры на складских воротах и два дозорных кварта. Войдя в пустую полутемную трапезную, Лар прошел в дальний угол, сел, не снимая меча. Толстый корчмарь проводил его взглядом, потом кому-то повелительно махнул рукой в сторону кухни – туда немедленно метнулась чья-то тень – и, подхватив дорогую бутыль, направился к столику Лара. Прежде чем он важно склонился перед воеводой, стол уже ломился от еды и питья.