— А кто?
— Тебе что за дело?
— Хочу прояснить кое-какие подробности.
— Скажут тебе! Держи варежку шире.
— Попробую договориться.
— Попробуй. Только вряд ли получится. Ты уже тут всех достал.
— Это потому, — не выдержал я, — что решаю такие головоломки, которые для ваших козлов будут вечной загадкой.
— За козлов ответишь. Я просто отключаюсь…
— Оксаночка… — я вновь стал тише тишайших, — прости, блин, глупого хвастуна.
— Ладно уж, — смягчилась моя бывшая зазноба, — с тебя ресторан. А дело у… подожди секунду… Дело ведет майор Александров.
— Димка?
— Он самый.
— Да уж, не везет, так не везет.
— Почему?
— У нас с ним своеобразные отношения. К тому же, от него сильно воняет. После того, как он заходил в наш кабинет, мы потом долго держали открытым окно. Дезодорант бы использовал, что ли.
— С тех пор, как он женился (нашлась ведь такая героиня!), стал вонять меньше, — ответила Оксана. — Так замолвить за тебя словечко?
— Хорошо бы.
— Позвони ему минут через пятнадцать.
— Спасибо, родная!
— Не забудь, с тебя ресторан, — хитро подмигнула собеседница.
— А то я приму приглашение твоей Алисы.
— Ты ее не знаешь.
— Знаю по твоим рассказам. Она уж точно будет счастлива отобедать со мной.
С Александровым следовало применять иную тактику разговора. Если Оксана постоянно перебивает собеседника, ерничает, выпаливает в секунду невесть сколько слов, то Дмитрий иной — неторопливый и вальяжный. Надо слишком постараться вытащить из него очередную фразу.
— Здравствуй, Дмитрий Николаевич, — сказал я.
Чувствовалось, что он не слишком рад моему звонку. Круглое одутловатое лицо с бегающими глазками даже передернулось. Друзьями мы не были! Однако от меня так просто не отделаешься.
— Говорят, ты защитил диссертацию?
— Давно. Два года назад.
— Ты всегда был мужик не промах. А докторскую пишешь?
— Пишу.
— Зачем на твоей работе докторская?
— Пригодится.
— Женился, говорят?
— Женился…
Он явно хотел спросить: «Какого черта не перейдешь сразу к делу?», но мешало его извращенное внутреннее понятие интеллигентности. Однако играть с огнем далее не следовало. В конце концов он просто пошлет меня, тоже мило, интеллигентно.
— Дмитрий Николаевич, — осторожно спросил я. — Ты ведешь дело Ковалевской?
— Ну, я.
— Мне нужна информация…
— Еще чего!
— Не закрытая, а та, что можно, например, предоставлять прессе. Хотя, понимаю, смертью Лены никто из журналюг не заинтересуется.
— Пока! — кратко бросил Александров.
«Ни в коем случае не дать ему улизнуть!»
— Дмитрий Николаевич, — быстро проговорил я. — Подумай, информация не секретная. А вдруг наши пути пересекутся и будем работать над одной проблемой. Я всегда поделюсь с тобой соображениями. И весьма ценными.
— Обманешь.
Я сделал обиженное лицо и гордо произнес:
— Честнее меня, блин, мужика не сыщешь. Сам знаешь.
— Потому и говорю.
— На чем поклясться?
— Ладно, уж, — смягчился майор. — Что конкретно интересует?
— Зацепки есть?
Глазки на одутловатом лице забегали сильней, точно он не хотел встречаться со мной взглядом. Но потом они все-таки остановились, уставились на меня.
— Пока сложно сказать, — с трудом выдавил он из себя.
«Он что-то скрывает? Или действительно — полная лажа?»
— А в чем проблема? — я перешел в решительное наступление.
— На ограбление непохоже. И жила она вроде бы тихо, спокойно, ни у кого нет явных мотивов для убийства.
— Ни у кого? Вы даже со мной не поговорили. А ведь я все же бывший муж.
Дмитрий махнул рукой, однако после моих наскоков вдруг усмехнулся:
— Так и быть, пригласим для беседы.
— Очень хорошо, — обрадовался я. — Все, что знаю, скажу. Но и спрошу! Почему такое бездействие органов?
— Не бездействуем мы, — вздохнул Александров, и мне показалось, что он не обманывает.
— Везде сейчас камеры слежения, любой человек под их прицелом. У нее в подъезде наверняка есть камера.
— Была. Только ее разбили.
— Кто?
В голосе майора послышались нотки сарказма:
— Формально парень в серой куртке с капюшоном. Часа за два до преступления. Думаю, это и был убийца. Ловко он все проделал.
— Хочешь сказать, блин, что он профессионал?
— Угу? Так задушить может только крутой профи. Не оставил ни одного следа, ни одной зацепки. Мы даже не знаем правша он или левша…