Не обещая перемен.
Как были сладки эти Сны.
В их вихрях светлых и незримых,
Как будто пели херувимы,
Вздымая гребни той волны.
Я не в обиде. Право же смешно.
Твоё мне любопытство не понятно.
Расстались мы уже давным-давно,
Бег времени не повернуть обратно.
Дружили мы с тобой немало лет.
Но было ль это в самом деле дружбой?
Ты оборвала всё в один момент,
Дав мне себя почувствовать не нужной.
К чему звонки, приветы и письмо,
Если в Душе лишь спеси равнодушие?
Когда на ком-то ставишь ты клеймо,
Не жди в ответ доверье и радушие.
Я не в обиде. Право же смешно.
Твоя настойчивость странна и неуместна.
Не льсти себе. Мне, впрочем, всё равно.
Ты просто стала мне не интересна.
Жить – это значит, всё понимая,
Сердцем и радость и боль принимая,
Не поддаваться унынью и страху,
И не бросаться на глупость в атаку.
Но, изучив всю теорию эту,
Жёлтым листком прокатившись по свету,
Страх и уныние в сердце глуша,
Глупо довериться тянет Душа.
Рюкзак – мой друг. Он прикрывает спину,
Когда дожди, смывая пыли муть,
Льют, норовя пробраться в середину,
Чтоб к телу оголённому прильнуть.
В нём места для всего всегда хватало,
В нём уживались карты и стихи,
Топор и спальник, или одеяло…
Теперь морковь, капуста, кабачки…
Пусть уже стар, висят местами нитки,
Заплаток щит на ранах боевых…
Он для меня, как домик для улитки,
Хранилище всех ценностей моих.
Не торопитесь клапаны обшарить,
Найдёте там лишь стёртый карандаш…
Рюкзак мой – жизни пережитой память,
Не самый лёгкий, вам скажу, багаж.
Я с любовью наполнила ванну душистою мятой,
Чтобы милый мой вспомнил заливные луга, где шатались,
Лес высокий и светлый, с зелёною гривой патлатой…
Всё, что так мы любили, и с чем так давно распрощались.
Зеленушки по склону лишь припухлость песков обозначит,
Вдоль по гребню – маслята, белый гриб – где под елью бурьяны,
Польский гриб, моховик, а поодаль и зонтик маячит,
Шоколадных молочников, словно грядок обильных, поляны…
Сквозь косые лучи, янтари колоннадные сосен,
Воздух солнцем пронизан с душным запахом ежевики…
Так смешно, что случайная, краткая, рыжая осень,
Расписала нам жизнь, поменяв все событья и лики.
И камню ведомо дней течение.
Но их не в этом предназначение.
Камни – не люди, они без сердца,
Зато на камень легко опереться.
Люди, с опытом, жёсткостью полнятся.
А камни, от времени, мягче становятся,
В русла кристаллами просыпаются…
С ними надежда, подчас просыпается.
Маленький лучик в теле изломанном,
В мире проданном и проштампованном.
Я всю жизнь прожила в одиночестве,
За забором немой глухоты.
О науке мечтала, о творчестве…
Но остались мне только мечты.
Всем, что было делилась искренне,
Ничего не прося взамен,
Ни была ни чванливой, ни выспренней,
Не любила парадов и сцен.
Ни карьер не просила, ни милости,
Лишь лошадкой была тягловой,
Простодушной, смешной в наивности…
Ну, короче, самой собой.
В чём была не права, что не сделала,
Как должна была жизнь прожить –
Не судите – жила как умела я,
И прошу меня извинить.
Круг замкнулся! Всё циклично!
В общем даже безразлично,
Что смешно и так безлично,
Повторяясь, как часы,
Вязнут чувства, отношения,
И конфликты, и решения…
Покачнутся на мгновение,
И застынут вновь весы.
Время всё тишком стирает,
Словно брёвнышко ровняет,
Или камень обрубает,
Подгоняя под формат.
И не всё уж в нашей власти,
И не так играют страсти,
И не в том уж видим счастье,
В чём полсотни лет назад.
Мы оставляем за порогом дней
Родных и близких, всех своих друзей,
И улетаем, трудно отпустив,
К изгнанию себя приговорив.
Незримо, боли, сердца рвут струну.
Живём, словно две жизни, в жизнь одну,
И сами на вопрос ответ не зная:
Насколько правы были, улетая?!
Вся наша жизнь – путь от себя к себе.
В ней что-то рушится, и что-то создаётся.
Мы ищем оправдания в судьбе,
Но только сердце болью оборвётся.
Бывает, и наедине с собой,
Как дети, выступаем эпатажно.
Но это не умерит нашу боль,
И, в общем-то, теперь уже не важно.
И были мы виновны? Или нет? -
Нас даже совесть рассудить не в силах.
Так беззащитно жив цветов букет,
На поистёртых временем могилах.
Не связан я бездумностью привычки,
Ответственности глупой суетой,
Огнём страстей, вкусившей серы, спички,
Нелепой и несбыточной мечтой -
Ни словом, ни поступком, ни делами…
Невидимый при солнечных лучах,
Как тень, в толпе скольжу я промеж вами,
Меня как будто нет, я словно прах,
На кладбище разрушенном веками.
Я так хочу хоть что-то ощутить!
Мы ж изначально не были врагами,
Я помню хорошо, что значит – жить…
Увы, мне никогда не повториться,
И сил нет ни уйти, ни возвратиться.
\Я ж был такой, совсем такой, как вы…\
Но возвращаться некуда… увы…
Я не знаю, что ждёт.
И не знаю, что будет.
Случай жизнь оборвёт?
Время сердце остудит?
Чему быть, тому быть,
Никуда нам не деться.
Но так сладко любить!
И так страшно вглядеться!
Лучше знать? Иль не знать?
Делать вид, что не знаешь?
Хоть найти, хоть терять,
Всё равно потеряешь.
Наши дети поседели.
Внуки выросли давно.
Смотрят сонные метели
В побелевшее окно.
Облупилась, вся в оспинках,
Краски яркая эмаль.
Стулья вытерты на спинках.
И почти разлезлась шаль.
Старый кот не слазит с печки.
Куры лазят под столом.
Все лекарства из аптечки
Выпиты. Скосился дом.
Вот бы новость, хоть какую,
Но прогнили провода…
Что без толку ныть впустую.
Хорошо, что есть вода
На подворье у соседки,
Что почила год назад.
В нашем – камни лишь, да ветки.
Но зато прекрасный сад.
Для детей его разбили,
Чтоб варенье им варить.
Наши дети так любили,
Сливку, яблочко стащить,
Когда те ещё не зрелы.
Сад не родит, постарел,
Но весной, с цветеньем белым,
Веселее на дворе.
Нас? Да нет не позабыли.
Но сломался телефон.
Да и письма приходили,
Пока ездил почтальон.
Сын как раз тогда женился,
Попросил продать коня,
Молодец, остепенился,
Он – хозяин, весь в меня.
Дочка тоже нам писала,
Впредь как замуж выходить,
Вот, коровушку продала,
Чтоб квартирку им купить.
А вчера вскопали грядки,
Чтоб картошку посадить.
В общем, жизнь у нас в порядке,
Раз живётся – будем жить.
Наступает год змеи,