Указавший мне на место встречи,
На скамье соседней, в старом парке
Девушка сидела каждый вечер.
Постепенно с ней разговорились,
И тогда обоим стало ясно:
По соседству в парке очутились
Не случайно мы, и не напрасно.
Нам так вместе трепетно и нежно,
Я теперь люблю! Я точно знаю!
Я тону в её глазах, безбрежно,
Когда с нашей доченькой играю.
Что же ты наделала, подруга?!
Почему ты не осталась тенью,
Лёгкою грустинкой, в час досуга,
Выцветшей на солнце акварелью?!
Словно луч, прорезавшись сквозь тучи,
Взгляд внезапный из толпы безликой…
Нам с тобой не видеться бы лучше…
Оплела ты Душу повиликой.
Я ведь уже встретил своё счастье:
Милая жена… сыночек… дочка…
Сердце разрывается на части,
И твердит: Последняя отсрочка,
Завтра… завтра… пусть лишь завтра точка.
Ты её боготворил,
В тень её превратился,
Вторя движеньям, словам…
Но видно был ей не мил,
И на другой женился,
И Бог дал два сына вам.
Я, видя тебя, как лань,
Трепетно замирала,
Ловя движенья, слова…
Но, отдав юности дань,
Женой другого стала,
И Бог Дал детишек нам.
Мужа нашла и она,
И давно уже мама,
Хоть он и не тот, за кем
Бежала в потоках сна…
Жизнь балаган, не драма,
Со множеством схожих тем.
Где мы теперь?! Какие?!
Что бы сейчас избрали?!
Жизни кончается сон.
Как цветы полевые,
(Столь ли важны детали?!),
Живём мы один сезон.
Мы познакомились с тобой
Там, где у скал шумит прибой…
Был поцелуй так сладок…
Крик петуха раздался вдруг,
Сказала ты: звонит супруг,
И мне ответить надо.
Тебя позвал я в ресторан,
Чтобы продолжить наш роман…
От чувств мы оба пьяны…
Крик петуха! Армагеддон!
Ты вновь хватаешь телефон,
Сорвав все мои планы.
Давным-давно уж дома я,
Привычный быт… своя семья…
Но только на заборе
Раздастся петушиный крик,
Я не могу осилить тик…
И вспоминаю… море.
За счастьем призрачным в погоне,
Катался я по всей стране.
И здесь, на этом вот перроне,
Вы нежно улыбались мне…
Встречали… снова провожали…
Мне письма длинные писали…
И приходили вновь встречать,
Чтоб провожать и долго ждать…
Что говорить, теперь уж поздно.
У вас давным-давно семья.
Казалось, всё так не серьёзно…
Увы, другой не встретил я.
Ты – мой оазис! – И строка рождает смех:
Он – мой оазис?! Так оазис же – для всех.
Мы – стая странных перелётных птиц,
В тени его пленительных границ,
Он дарит всем живительную влагу…
Ох, как не просто выискрить в бумагу
Реальность чувств и Бытия сюрприз.
Здравствуй, здравствуй, мой малыш!
Милый, отчего не спишь?!
Ты уже толкаешься,
Что сказать пытаешься?!
Слышишь мамочку, иль нет?!
Ну, давай, толкни в ответ.
Накуплю тебе игрушек,
Музыкальных погремушек…
В сердце зреет благодать,
Мне осталось только ждать.
Нынче на белое с блёстками мода,
В новых одеждах степи… поля…
Чуть розовея в красках восхода,
Пух летит, словно цветут тополя.
Он подровнял все ложбинки и горки,
Не разобрать, где дорога…, река…
Спрятались в белое сосны и ёлки,
Чуть зеленея издалека.
Я улыбаюсь тебе и погоде,
Воздух, пьянея от свежести, пью.
Мы лишь одни здесь не следуем моде -
Яркими пятнами чертим лыжню.
Расскажи мне про любовь,
Пусть я и сама всё знаю,
Но в словах твоих сгораю,
И пылать готова вновь.
Только имя назови,
Чувства нашего безбрежность
Растворит в пространстве нежность -
Добрый чистый дар любви.
Пчеле до красоты цветка нет дела,
Не для того она к нему летела.
Она собрала всё, что полагается.
Но и цветок в ней больше не нуждается.
Плодом он станет, телом костенея…
Вот так и нам бы жить, не сожалея,
Не каясь, не грустить, переживая,
Легко, соприкасаясь, отпуская!
Но манит мир, где были я и ты…
Мой Милый, почему мы – не цветы?!
Вы говорите, что пишу стихи я…
От начала миросотворения
Тех же слов и мыслей повторения,
Отраженья – малые сатирки…
От пылинок и до чёрной дырки,
Сквозь Экклесиаста и «Пруткова» …
В зазеркальях пойманного слова.
То, что было, то и дальше будет,
Не прибавится и не убудет,
Суета сует, томленья, тления…
Что ж так жаждет сердце вдохновения?!
Вы говорите, что пишу стихи я.
Нет, не пишу – они моя стихия,
Мой мир, в котором столько белых пятен…
Мне и самой он часто непонятен.
Порой в нём штиль, порой ветра бушуют.
Не строю их, они меня муштруют,
Диктуют когда спать, когда не спать,
То падать заставляют, то летать…
Бурлят, мосты срывая и препоны,
И не желают стричься, как газоны.
То пишется, то не пишется.
Мозг – словно открытый портал.
Откуда-то что-то слышится,
Далёкий глухой сигнал.
Жаждет он материальности,
Себя от забвенья спасти,
И в нашей краткой реальности
Жизнь новую обрести,
Звучит то строкой, то музыкой…
И я, как прилежный студент,
Восторженным Музы узником,
Спешу всё внести в конспект.
То пишется, то не пишется,
То будят слова в ночи…
Текст записанный пыжится,
Не движется, хоть кричи.
И строчки такие странные
В мозгу внезапно звучат.
Мысли мои туманные
За ними вслед, наугад.
Когда же в сеть книгою ляжет,
От слухов только держись.
Читатель прочтёт и скажет:
Такая вот – её жизнь.
И станет моими строчками
Судьбе моей делать тест,
И запятыми с точками,
Менять смысловой контекст.
И я однажды не выдержу,
И в дрёму его явлюсь.
Всё ему прямо выложу! …
Не выложу?!))) Ну и пусть…
Последние всплески энергий случайных,
Слетевших, как щедрый подарок, ко мне.
Какие за ними скрываются тайны?
Чьи тени в туманной стоят пелене?
Что мозг мне диктует из тьмы извлекая?
Иль может он только антенны радар?
И чья это память? Моя? Иль чужая?
Дана она мне в Наказанье, иль в Дар?
Ответить я даже себе не сумею.
Они ткань огня во плоти естества.
Я этими строчками просто болею.
А нет их – и вовсе как будто мертва.
Маховой механизм планетарных часов.
Наших жизней мгновенья на их циферблате.
Мы цепями событий прикованы к дате,
В мириадах, не узнанных даже, оков.