— Ауф!
Звякнули струны, в тело впились шипы, Баграт успел отвернуться — порезал щёку. Они перенесли забор?! Баграт унял стук сердца, провёл пальцами по металлу. Старые паучьи сети, он всё-таки сбился с пути. Погремушек здесь нет: белки их вечно цепляют и не дают охране спать, а ведь это главная её задача.
Баграт надел плотные перчатки, сверху до низу ощупал преграду. При луне проволока блестит, сейчас нет — только тень и осязание. Кусачки щёлкнули звонко в тишине, но Баграт знал, что заметнее звук распавшейся проволоки, и придержал концы. Он резал так, чтобы зацепить обратно, не оставлять дыру.
За забором деревьев стало меньше, потом он вышел на опушку. Заметил вышку, юркнул в кусты и замер. Объект выезжает через полчаса, самое время занять позицию. Гловацкий не ошибся, важные дела поднимают с постели лучше петухов, из-за ворот выехал чёрный джип.
Дом двухэтажный, растянувшийся в стороны, за забором просматривается второй этаж и крыша. Баграт как наяву увидел, что бросает в красную черепицу коктейль Молотова, и ощутил жар на бровях. Он забыл, когда и что это было — очередная заказная диверсия, но врезалось в память.
Около часа он провёл наблюдая, ничего не высмотрел и решился. Закатал рукава, загрёб земли, измазал руки и вышел на дорогу. Подошёл из-за поворота, глянул в камеру, надавил кнопку звонка, она окрасилась в чернозём. Калитка открылась мягко, за ней стоит охранник по всей форме: в камуфляже, с кобурой.
— Здорово. Ключами пособишь? У моего корыто импортное, а накрылось, будто наше.
Охранник осмотрел гостя пристально, кивком приказал поднять руки, ощупал.
— Пойдём до гаража. Ты с той линии, что ли?
— Ну так! Корыто!
Охранник отчитался по рации, Баграт замедлил шаг, пустил его вперёд — идёт, подставив спину. Хоть плюй, хоть убивай.
— Извини, я и так не вовремя, водой угостишь? — спросил Баграт, наблюдая, как охранник возится с замком.
— Вон полка, не забудь вернуть. Воды принесу.
Баграт, оставшись, глянул под крышу, в погреб — можно спрятаться. Воду принесли в эмалированной кружке, судя по вкусу, из колонки. Это упрощает дело. Баграт выпил до дна, утёр губы и пошёл к калитке.
— Инструменты вечером верну, ничего?
— Лучше до восьми, пока хозяина нет, — охранник подумал. — Хотя сегодня может и задержаться.
Наконец показался второй, прошёл за дом, покосившись на гостя. Два минимум, в бригаде их должно быть больше.
— Понял, как смогу — сразу же. Спасибо.
Баграт второпях исчез с поля зрения, юркнул в кусты, уронил ключ на рюкзак — взбил пыль. Посидел с минуту и решил возвращаться в город. Решение принято, осталось реализовать.
9
Всё руководство повстанцев ночует в штабе. Для воссоздания осадного положения заперлись и дымят сильнее обычного. Крутов, некурящий, бровью не ведёт. Игорь, устроившийся в углу ближе к связистам, подозвал его, потеснился с коврика.
— Ты был на северных морях?
Крутов покачал головой.
— Мы летали однажды, высадились у Карского. Там есть морская база, куда ушли остатки Северного флота.
— Живая?
— В том-то и дело. Её не бомбили, но ни один корабль оттуда уже не уплыл. Огромные авианосцы, атомные крейсеры — чего только нет. Они стоят у берега борт к борту и медленно тонут.
— Если не пробиты, продержатся на воде ещё сотню лет.
— И это жутко. Я только тогда понял, что же мы натворили. И так ясно, что война — это горе, ужас, но смотришь на людей — суетятся, дышат, будто так и должно быть. А на них глянул и расплакался: корабли не должны гнить. А их там столько!
Крутов попытался представить это кладбище — не смог, тогда спросил.
— А ты был в пустошах?
— Раньше хотел, сейчас плевать. Для этого есть разведчики, мне рассказывали что там.
— Ну? — Крутов придвинулся ближе.
— Никакой романтики, если ты об этом, — усмехнулся Игорь, — и никакой надежды. На запад не пройти до сих пор — радиация шкалит. Вокруг разное, но в целом одно: пустота, всё брошено, в окнах ветер свистит, в лесах ни одного зелёного листа. Но звери приспосабливаются, бегают целыми стаями, дикие, человека не боятся.
— Артефакты видел?
— Их не берут почти. Рассказывали, как музей нашли, фотографий наделали и всё оставили. Фонит сильно.
За столом в центре зала раздался хохот, но его не поддержали.