— Это моя земля, — холодно объяснил Генрих, не отводя глаз от карты. — Разве нет?
— Именно так, ваше величество, — подтвердил Фаулз. — Просто в Азеанской пустыне никто не живет, вот я и подумал…
То ли Фаулз уже перестал считать южные провинции собственностью короны, то ли попросту не понимал, для чего кому-то может понадобиться бесплодная пустыня, ведь там нет избирателей…
— Главной потерей следует считать Инкийские горы, без руды которых наша промышленность…
— Главной потерей следует считать семь провинций, жители которых почти в полном составе поддержали мятежника! — рявкнул Джефферсон. — Проблема в людях, а не в горах!
— Но наша промышленность…
Король почувствовал нестерпимое желание выпороть Фаулза. На конюшне, разумеется, и чтобы все, как положено: вопли, слезы, свистящая плетка… Шеренга цивилизованных предков возмутилась: «Как можно?», и только бабушка выдала грустную улыбку: «Мысль хорошая, но запоздалая».
«Эх, бабушка, бабушка… Что бы ты сказала, узнав, что я потерял семь провинций за десять дней?»
В следующий миг Генрих пережил острый приступ жалости к себе, после которого пришла злость.
— Махони!
— Слушаю, ваше величество! — Генерал по-прежнему торчал у карты.
— Что у Нестора с войсками?
— По нашим оценкам, армия мятежников не превышает двенадцати тысяч человек, из которых около четырех тысяч — кавалерия. Примерно треть от числа составляют наемники, еще треть — наши войска, перешедшие на сторону Нестора, остальное — ополчение. Мобилизацию в захваченных провинциях Нестор не проводит, ограничивается добровольцами, но в них недостатка нет. — Махони злобно посмотрел на Стачика: — Денег у мятежника полно.
Генеральный казначей безразлично пожал плечами.
— Тяжелой техники у Нестора нет, и промышленность Зюйдбурга ее не даст, — продолжил генерал, не дождавшись хоть какой-нибудь реакции на свой выпад. — Южные заводы способны производить патроны, гранаты, холодное и стрелковое оружие, но артиллерия и уж тем более бронетяги им не по зубам.
Мог бы и не уточнять, поскольку артиллерию и бронетяги на Заграте никогда не производили. И захватить тяжелую технику Нестору было негде — вся она, включая и единственный бронепоезд, была сосредоточена в Альбурге, под зорким королевским оком.
— К тому же у нас есть два импакто, — робко напомнил Фаулз.
— А еще — тридцатитысячная армия. И возможность формировать ополчение. И бронетяги с артиллерией. И бронепоезд. И два импакто…
Генрих почувствовал прилив уверенности в собственных силах.
«Раздавлю!»
Нестор справился с гарнизонами? Ха! Там были жалкие рекруты, вставшие под ружье от безысходности. Теперь же мятежнику придется встретиться с бригадой бронированных машин, воздушными крейсерами, драгунскими полками и отборными солдатами королевской гвардии! Там и посмотрим, кто кого!
— Я ведь сказал, что мы еще не сражались, ваше величество, — проворчал Махони.
Он словно прочитал мысли Генриха.
«Раздавлю!»
— У Нестора есть паротяги, — напомнил Джефферсон, извлекая из кармана чистый платок. — Их можно переделать…
— Нормальной брони промышленность Зюйдбурга не даст, а то, что они сделают на коленке, мы разнесем в пух и перья! — Проштудированные Махони мемуары свидетельствовали: подавляющее преимущество гарантирует победу, и у генерала выросли крылья. — Одно сражение, и мятежник будет… — Быстрый взгляд на Джефферсона. — И мятежник будет повешен.
— Сначала он должен предстать перед судом, — заметил Фаулз. — Имеет смысл преподать урок всем адигенам. На будущее.
— Сначала Нестора нужно разбить, — просипел Джефферсон. — И при этом удержать правый берег от волнений.
— Мы в выигрышном положении, ваше величество, — кашлянув, вступил в разговор Стачик. Генеральный казначей подумал, что сейчас самое время продемонстрировать «прагматичный взгляд» на сложившуюся ситуацию. — Альбург — сферопорт Заграты, а значит, мир в наших руках. Мы всегда будем полностью контролировать Нестора с его Инкийским королевством…
— Что?!
Замечание Стачика было абсолютно правильным, но прозвучало оно, мягко говоря, не вовремя.
— Я, наверное, ослышался. — У короля задергалось левое веко. — Вы предлагаете принять условия бунтовщика?
«Раздавлю!»
Генеральный казначей похолодел. Джефферсон набрал в щеки воздух и выдал тихое, но негодующее «пу-пу-пу». Фаулз неприятно улыбнулся — он терпеть не мог Стачика. Махони соорудил на лице презрительную гримасу.
— Я просчитываю варианты, ваше величество, и, возможно, не очень хорошо выразился, — поспешил оправдаться казначей. — Время за нас. Пусть Нестор и выиграл дебют, в дальнейшем он обречен. Мы контролируем поставки на Заграту и отрежем его от…