Над репетиционной комнатой, казалось, время было не властно. В ней были такие же белые, в маленьких дырочках стены из звукоизоляционного материала, на полу — черный ковролин, усыпанный щепками от барабанных палочек и клубками намертво спутанных проводов для комбиков.
Когда Саша находился здесь, ему иногда казалось, что вот сейчас он откроет оббитую мягкой тканью дверь, выйдет в освещенный коридор, в котором курят отдыхающие музыканты, спокойно минует его, выйдет за угол, поднимется наверх по длинной широкой лестнице и, щуря отвыкшие от яркого света глаза, зашагает в сторону метро по залитой лучами ослепительного закатного солнца улице. Увы, Саша знал точно, что за дверями теперь все совсем подругому.
— Ребята! — обратился Ваня к распутывающей шнуры и подключающей инструменты команде. — Я сейчас хочу рассказать вам, что надумал. Слушайте. Давайте все эти песни, и новые и старые, оформим в альбом, да так и назовем — «Последний альбом». А? Мне кажется, неплохое название... — добавил Ваня и задумался.
Забавно, подумал Саша. Мысли сходятся. Про себя он так и называл всю эту затею — последний альбом, как минимум, потому, что это и был бы их последний альбом на данный момент, просто по факту. Пусть будет «Последний альбом», почему бы и нет.
— В общем, записать все на болванки, видео и музыку, положить в прочную упаковку и спрятать тут, на заводе, в место поукромней, — продолжил Ваня. — Пусть лежит себе, есть же не просит. Мало ли, может, найдет ктото потом. Чем черт не шутит. Сделаем такой вот своеобразный последний релиз нашей группы. Может быть, это будет вообще последний альбом музыкальной группы на Земле? Как звучитто, а? — Ваня усмехнулся.
— Я знаю, кто его найдет. Дети эмопанков, — заметил Максим. Паша засмеялся.
— Ну и неплохо будет, кстати, — серьезно ответил Ваня. — Послушают хоть истории из мира, в котором довелось когдато жить их родителям... Если, конечно, не будут дикими настолько, что наделают из дисков зеркалец и ожерелий на шею, — Ваня грустно улыбнулся. — А насчет того, что это прям совсем последняя запись, можете не переживать. Может, сделаем еще чтонибудь. Предлагаю потом всем заняться сольными проектами. У кого какие идеи появятся, будем вместе реализовывать.
Вот даже как. Сама затея спрятать альбом в цеху была достаточно детской — чтото в духе записок, которые Саша с маленьким братом писали на клочках бумаги, а затем закупоривали в бутылки и выбрасывали подальше в море, когда отдыхали на побережье с родителями. Вдруг ктото найдет и сможет прочесть их детские каракули, пусть и через много лет? Музыканты в какомто смысле навсегда остаются детьми, до конца жизни предпочитая игры с любимыми шумящими игрушками многим другим «серьезным делам». Даже тут, на базе, где, казалось бы, совсем не до музицирования, некоторые все же не смогли оставить свое любимое дело.
Саша, кстати, почемуто не обратил внимания на второстепенный, несколько пессимистичный подтекст названия, предложенного Ваней. Да и потом, ну какая разница, как альбом будет называться? Все, что они задумали, было так здорово, и погружаться в тягостные размышления Саше совсем не хотелось. Распутать бы побыстрей шнур от баса да начать играть.
— Ну ладно, потом еще, после репетиции поболтаем, если хотите... времени уже мало осталось. Давайте играть. Паш, ставь на метрономе девяносто. Смотри, бас тут такой... Соль...
И Саша целиком погрузился в осмысление басовой партии, на какоето время забыв обо всем — и о проходе на «Парк Победы», и даже про альбом. Наконец, через двадцать минут четыре ноты всетаки склеились в незамысловатый басовый рифф. Он заиграл ровно, Ваня стал играть на гитаре и запел, музыка звучала все уверенней и уверенней, переливалась красивая мелодия... у Саши стало так хорошо на душе, как не было уже очень давно. Впервые за последнее время он, кажется, вдруг почувствовал себя спокойным и счастливым человеком.
Они довольно быстро разобрались с аранжировкой новой песни, затем стали вспоминать какието свои старые треки...
Позже все вернулись в комнату, весело переговариваясь, разгоряченные, насквозь промокшие от пота, и, переодевшись, уселись вокруг компьютера — склеивать отснятое в цеху видео с кадрами из обширного Сашиного архива. Они просматривали файл за файлом. Разных коротких роликов во время поездок было отснято довольно много — вот путешествие на Дальний Восток, вот — Средиземное море, Израиль, Таллинн, а вот Сибирь — Саша нетвердой от вчерашней вечеринки рукой снимает из окна автобуса какието бескрайние, до горизонта, поля... На всех видео за кадром стоял веселый шум и гам, камера тряслась, периодически ктонибудь хватал за руку снимающего и начинал чтото взахлеб говорить, чуть ли не уткнувшись носом в объектив.