– Вам повезло, – буркнул Римо.
– Что делать с сыном, который с таким пренебрежением относится к семейной истории?
– Он ваш сын? – изумилась Консуэло. – Но он не похож на корейца.
Катер медленно продвигался сквозь тучи мошкары, висевшей в воздухе над коричневой от ила рекой, которая, казалось, не имеет конца. Однако мошки садились только на проводника, Консуэло и матросов. Римо и Чиуна они почему-то не трогали.
– Он и слышать не хочет ни о какой азиатской крови, – с горечью посетовал Чиун. – Вот с чем мне приходится мириться.
– Это ужасно, – отозвалась Консуэло. – Но вам не следует стыдиться своего происхождения.
– Я и не стыжусь, – ответил Римо.
– Тогда почему вы скрываете свое корейское происхождение? Я ведь не скрываю, что во мне есть испанская кровь. Никто не должен стыдиться своих предков.
– Да нет, если хотите знать, все совсем наоборот – это он стыдится, что я белый, – сказал Римо.
– О, – протянула Консуэло.
– О, – поддакнул Римо.
– Простите, – сказала она.
Катер свернул в приток, и команда стала нервничать.
Проводник же хранил спокойствие. Римо услышал, как в разговоре то и дело замелькало слово “джири”.
– Что такое джири? – спросила Консуэло у одного матроса, когда проводник ненадолго удалился в каюту, ища спасения от мошки. На Амазонке и ее притоках любые репелленты для мошкары – излюбленное лакомство.
– Ничего хорошего, – сказал матрос.
– А что в нем плохого?
– В них, – поправил матрос. Затем, понизив голос, словно опасаясь, что его могут услышать сами боги, он испуганно зашептал, стараясь поменьше произносить вслух слово, внушавшее ему такой ужас. – Джири везде, вокруг нас. Беда. Беда. – Он сделал руками движение, очертив в воздухе фигуру, похожую на большую дыню, потом свел руки ближе, до размера лимона. – Головы. Они охотятся за головами. Маленькими головами.
– Охотники за головами? Значит, джири охотятся за головами, – уяснила наконец Консуэло.
– Ш-ш, – зашептал парень.
Он посмотрел на густые заросли по берегам и перекрестился. Консуэло направилась прямиком к Римо и Чиуну, чтобы их предупредить.
– Не джири, а анкситл-джири, – поправил Чиун.
– Вы о них слышали? – спросила Консуэло.
– Тот, кто чтит свое прошлое, уважительно относится и к прошлому других народов, – изрек Чиун.
Теплый ветер колыхал бледно-желтые складки его кимоно. Он взглянул на Римо. Тот и глазом не повел. Он смотрел на мошку. Все равно какую. И очень пристально.
– Он о них знает, – сказала Консуэло. – Не хотите его послушать?
– Вы не понимаете, – вздохнул Римо. – Он их не знает. В Синанджу принято помнить только то, кто и когда заплатил по счету. Вероятно, мы оказали им какую-то услугу – веков шесть назад. Так что не вздумайте спрашивать. Он ничего не знает.
– И это мой сын, – с горечью сказал Чиун.
– Бедняжка, как мне вас жаль. Он просто скотина.
– Ничего, ничего, – сказал Чиун.
– Я прошу у вас извинения. Я сначала судила о вас превратно, потому что вы сделали какое-то замечание, унизительное для меня как женщины. Теперь я понимаю, что вы просто замечательный человек. А вот сын ваш, по-моему, из породы неблагодарных.
– Они и остались охотниками за головами, – подал голос Римо, вглядываясь в заросли на берегу.
Он уже видел их. Они двигались вслед за лодкой. Он приготовился к первой стреле, когда Чиун стал расписывать, какой это счастливый, порядочный, честный и дружелюбный народ – джири, только некоторые племенные обычаи могут показаться белым странными.
Для Франциско Брауна они были просто “джири”. Ему и раньше случалось покупать у них головы. Это были бессовестные и лживые дикари, к тому же жестокие. Но золото они любили. Им нравилось его расплавлять, а потом обливать им свои любимые вещи для красоты. Иногда такими любимыми вещами оказывались пленники, которых они обращали в рабство.
Джири были всегда рады миссионерам. Им нравился вкус их печени. Однажды бригаде дорожных строителей пришлось тянуть шоссе по земле джири. Для охраны им было придано подразделение бразильской армии. Кончилось все тем, что из их отбеленных косточек женщины племени наделали себе украшений в волосы.
Франциско Браун не сомневался, что придет день, когда ему понадобится помощь этого злобного и вероломного племени. Он вспомнил о нем в тот день в калифорнийском местечке Ла-Джолле, когда обнаружил, что людей, за которыми он охотился, нельзя застать врасплох, даже ведя за ними наблюдение из далекой точки в океане.
Франциско понимал, что необходим отвлекающий маневр. А в этом смысле лучшего, чем воин джири, и придумать было нельзя. Пока парочка будет отражать отравленные стрелы и копья джири, он сумеет с ними разделаться.