«У них там все перемешались, — думал Шелихов, вглядываясь в тёмные лица врагов. — Ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца — всякой крови по стакану, в каждой койке папуас погостевал. Да пусть хоть полосатые будут или в горошек — можно подумать, русские сохранили чистоту расы со времён Ярослава Мудрого! Не за цвет кожи я их ненавижу…».
— Вы Григорий Шелихов? — спросил один из глобов — точнее, вопрос прозвучал как утверждение.
— Он самый, — Григорий кивнул, — вы не ошиблись.
«Ещё бы, — промелькнуло у него в голове, — через наших коллаборационистов вы нас разве что под микроскопы не клали. И всё вам обо мне известно — от биометрии до вредных привычек. А ты мужик ничего, крепкий — шея как у бугая… Вояка-профессионал — тебя и в рукопашной не враз заломаешь».
Словно прочитав его мысли, вмешался второй глоб — этот был статью пожиже.
— Мы знаем всех полевых командиров непримиримых, а вы среди них один из самых выдающихся.
— Полагаю, вы прибыли не для того, чтобы говорить мне комплименты? — ответил Григорий, подумав при этом: «А вот ты, парень, не из армейцев. По-русски говоришь чисто и правильно, почти без акцента. Переговорщик — пришёл уговаривать террориста отпустить невинных женщин и детей, да?»
— Мы пришли предложить вам сложить оружие, — холодно произнёс крепкошеий. — Кровопролитие бессмысленно — вы обречены. И я, майор Спрэгью, командир семнадцатого батальона миротворческих сил, предлагаю вам сдаться. В противном случае…
— Не пугайте, — оборвал его Григорий. — Вы лучше туда посмотрите, — он показал на отчётливо различимый силуэт сгоревшего «диплодока», — и ещё во-о-он туда, на обочины. Не собрали ещё всех своих битых? Понимаю, понимаю — объём работ серьёзный.
Лицо майора окаменело, и переговорщик поспешил перехватить инициативу.
— Мы рассчитываем на ваше благоразумие, господин Шелихов. Присядем?
С этими словами он снял с пояса небольшой контейнер — Григорий почувствовал, как мгновенно напрягся стоявший рядом с ним Прохор, — и раскрыл его. Послышалось лёгкое шипение, и через минуту у ног переговорщика надулся небольшой, но удобный стул, за ним второй.
— А нам этого не надо, — бросил Григорий, наблюдая за манипуляциями глоба, — нам и на своей земле сидеть мягко. Садись, Зыков, — добавил он, опускаясь на травянистый взгорок у края дороги.
— Это не ваша земля, — вкрадчиво поправил его переговорщик. Майор Спрэгью хранил высокомерное молчание. — Акт купли-продажи совершён на законных основаниях, и ваши действия есть нарушение принципа неприкосновенности частной собственности.
— Расскажите это тем нашим аферистам, которые ловко втюхали чужую землю вашим лохам. А купчую можете засунуть себе в… вот-вот, именно туда, вы меня правильно поняли.
Шелихов хорошо знал, что западные трейдеры не были простаками — они понимали, что делают, заключая многолетние договоры аренды через своё лобби в правительственных кругах атакуемых стран и осуществляя продуманный план мирного и «законного» захвата чужой территории. Но в нём уже закипало раздражение, и он не смог отказать себе в удовольствии лишний раз щёлкнуть «жлобов» по носу.
— Боюсь, — переговорщик лучезарно улыбнулся, — вы не до конца уяснили ситуацию. В настоящее время, — он мельком взглянул на часы, — в Москве идут переговоры по целому ряду вопросов. И как только решение будет принято…
— А вы уверены, что решение будет в вашу пользу? Вы уже нас взвесили, оценили и вписали в свои файлы? — отпарировал Шелихов. — Кроме «колли», в Москве есть и другие люди. И есть ещё такая штука, как армия, и она молчать не будет.
По лёгкой тени на лице майора, по-прежнему хранившего молчание, Григорий понял, что глобы отнюдь не уверены в благоприятном для них исходе переговоров о вхождении России в United Mankind. Поэтому-то они и торопились выбить повстанцев из городка — судись потом да разбирайся! — и приступили к переговорам только тогда, когда встретили решительный отпор. И о настроениях российских военных «жлобы» — с их-то источниками информации! — осведомлены. Так что — мы ещё поглядим, чья переможет…
— В любом случае ваш отряд считается незаконным вооружённым формированием, — в отличие от майора, глоб-переговорщик куда лучше владел собой. — Территориальная казачья армия не признаётся нашим командованием частью вооружённых сил России.
— Вы хорошо говорите по-русски, значит, вы знаете и наши пословицы. У нас есть и такая: «В чужой монастырь…».