Но далеко не все хотели жить «как на Западе». Офицерский корпус сумрачно взирал на суетливую возню политиков, шевеля желваками на скулах, опалённых огнём бесконечных «малых войн». «Лига русских офицеров» имела простой, но ёмкий девиз: «Россия должна быть!» и неукоснительно ему следовала.
И крайне отрицательно относилось к перспективе братания с глобалистами избывшее лихолетье двадцатого века и возродившееся казачество. Крепкие фермеры и умелые бойцы, стойко отбивавшие на юге и на востоке набеги «новых бедуинов» и «новых чингизидов», не хотели мира дымных мегаполисов с его искусственной пищей и синтетическими чувствами, грозящего снова — и теперь уже навсегда — порушить привычный жизненный уклад казаков. И всё чаще между отрядами «миротворцев», появившимися на юге России под нажимом «мирового сообщества», и частями территориальной армии происходили «недоразумения», а по сути — прямые вооружённые столкновения.
«Что там, в Москве? — думал Григорий. — Устоит ли президент под совместным натиском „жлобов“ и „колли“? А если не сможет устоять — что тогда?».
Как член «Лиги», Шелихов знал: глобы добиваются передачи под контроль «мирового сообщества» ядерного оружия, допуска капитала хайлевелов в ключевые сектора экономики и, конечно, разоружения и роспуска всех «незаконных вооружённых формирований». После этого Россия станет картонным государством с декоративным правительством и её полное растворение в United Mankind будет лишь вопросом времени.
Но знал казачий есаул Григорий Шелихов, с молчаливого одобрения атамана южной мобильной группы пресекший попытку миротворцев перейти Дон, и многое другое: он знал, что пружина сжата до предела.
Десантные войска в центре России были приведены в полную боевую готовность за неделю до начала переговоров в Москве. И вышли в океан все готовые к походу атомные подводные ракетоносцы — вышли и затаились в глубинах, чутко слушая эфир: что скажет штаб флота? А если штаб промолчит или пробормочет что-то невнятное, капитаны имели право действовать самостоятельно — «по обстановке», как принято говорить среди военных.
К тому же на околоземной орбите висит боевой комплекс «Святогор», под завязку начинённый ракетами с ядерными кассетными боеголовками. И командиром там полковник Александр Сурков: для этого человека слова «Родина» и «честь русского офицера» — не пустой звук. Да, он верен присяге, и он будет выполнять приказы, но вот приказы «колли» — это вряд ли. А с Земли до «Святогора» так просто не дотянешься — если наблюдатели на его борту зафиксируют взлёт орбитальных челноков-истребителей (а они зафиксируют, экипажу не запорошило глаза космической пылью), полковник тут же всё поймёт. И тогда он…
Григорий не сомневался в том, что именно сделает командир «Святогора» — они знали друг друга ещё с курсантских времён. Шелихов вспомнил, как когда-то они с Сашкой лежали на берегу моря, на горячих камнях южного полуострова и косили глазом на двух загорелых девчонок, расположившихся неподалёку. Девчонки внешне выглядели индифферентными, однако было заметно без применения средств технического наблюдения, что внимание парней не осталось безответным. Это было ясно хотя бы по ленивым, но наполненным влекущей грацией движениям девушек, когда они поправляли волосы или небрежно-плавно устраивались поудобнее на нагретой солнцем плоской скале.
— Ну, что, казак, на перехват? — в глазах Александра заплясали озорные янтарные чёртики.
— А то!
Саша уже было приподнялся, но тут же помрачнел. Григорий проследил взгляд друга и понял причину.
На фоне синеющих гор и буйной зелени тёмно-серой враждебной кляксой торчали строения военной базы глобов. Очертания их были ломаными, резкими, чуждыми всему здешнему и наполненными угрозой, словно откуда-то из вселенских бездн рухнуло на Землю злое нечто, угнездилось и теперь прикидывало, что же ему делать дальше. И это нечто тоже разглядывало своими неживыми окулярами и сенсорами девчонок на пляже — разглядывало как законную добычу…
— Мать их в матрицу, — Александр зло сплюнул. — Властители мира…
Да, Григорий знал, как поступит полковник Сурков. Так что — мы ещё поглядим, чья переможет…
Шелихов не ошибся — глобы не пустили в ход термобарические реактивные снаряды.
Причиной был завод, выстроенный на инвестиции United Mankind и принадлежащий кому-то из хайлевелов. Майор Спрэгью прекрасно понимал, что за ущерб, причинённый по его вине священной чужой частной собственности, ему придётся отвечать. Вот люди — это другое дело, они ничьей собственностью не являются, и в суд исковое заявление никто не подаст. Правда, общественное мнение на Западе очень болезненно воспринимало сообщения о потерях контингента миротворческих сил, однако из двух зол выбирают меньшее. К тому же солдаты-полуфабы — они полуфабы и есть, а информацию о потерях и причесать можно, эка невидаль.