Да, шансов мало. Но попытаться надо.
Иначе…
Иначе гибель очень многих не просто отдельных разумных, а целых миров.
Не зря по Великому Кольцу ходили страшные истории про выжженные миры и легенды о миллионы лет назад прокатившейся по мирам войне. Войне, вызванной вот такой агрессивной, конкурентной цивилизацией, каким — то невероятным стечением обстоятельств не убившей себя сразу и вышедшей к звёздам.
Страшно было наблюдать вот так — изнутри и вблизи материализовавшиеся мрачные легенды. Не потому, что она угрожала лично. А личная угроза здесь присутствовала явно. Причём для всех живущих на Ёс и её колониях.
Страшно потому, что именно от землян сейчас зависело будет ли жить вообще эта цивилизация, будут ли жить её соседи и вообще…
Страшно было не успеть.
Сейчас каждый из десанта решал сходные задачи.
С одной стороны, каждый шёл на Федеральную Службу, чтобы после иметь возможность участвовать в политических боях.
С другой, они формировали вокруг себя ячейки будущего общества. Того, которое не будет отягощено Злом. Для которого сами слова «война» и «конкуренция» будет оскорблением.
Но для этого нужно было ещё сформировать в каждом из новых людей философию, которая была бы адекватна и ситуации, и жизни. А пока, приходилось наблюдать довольно страшные эпизоды, использования какой — то вывихнутой логики. Когда и защитники, и противники ненасильственного мира были одинаково не правы.
— А моя мама говорит, что насилие никогда не может ничего создать.
— Д а? — Дюбуа холодно посмотрел на нее. — А я уверен, что отцы известного тебе города Карфагена были бы очень удивлены, узнав об этом. Почему к ним не обратилась твоя мать? Или ты сама?
Они цепляли друг друга уже давно: девчонка не считала нужным лебезить или опасаться Дюбуа, ведь экзаменов по его курсу не было. Она и сейчас не скрывала раздражения:
— В се пытаетесь посмеяться надо мной! Всем известно, что Карфаген был разрушен!
— М не казалось, что ты этого не знаешь, — сказал Дюбуа без всякого намека на улыбку. — Но раз ты в курсе дела, может, тогда ответишь: что иное, как не насилие, навсегда определило их судьбу? И вообще я не собирался смеяться лично над тобой. Я против своей воли начинаю презирать беззастенчиво глупые идеи и принципы — тут уж ничего не могу поделать.
Всякому, кто исповедует исторически не обоснованную и аморальную концепцию насчет того, что «насилие не в состоянии ничего создать», я посоветовал бы подискутировать с духами Наполеона Бонапарта и герцога Веллингтона.
Насилие, откровенная сила, в истории человечества решило гораздо больше вопросов, чем какой — либо другой фактор, и противоположное мнение не имеет права даже называться концепцией. Глупцы, забывающие эту главную правду в истории человечества, всегда платят или, во всяком случае, платили за это недомыслие своей жизнью и свободой… Еще один год, еще один класс отучился — и еще одно поражение. В ребенка еще можно заложить какие — то знания, но научить думать взрослого человека, видимо, невозможно.
Насилие?
Над чем, и для чего?
Для того, чтобы нагнуть и сделать рабами других? Чтобы отбиться от наседающего претендента в рабовладельцы и самому поработить его?
Или может быть сделать так, чтобы вообще рабство кого — либо у кого бы там ни было стало нонсенсом? Чтобы разумные виды жили не воюя, а сотрудничая?
Последний вариант, с особым трудом доходил до жителей цивилизации Ёс. До привычных к бесконечным дракам с себе подобными за, по большей части, власть над такими же как они. Сейчас, правда нацеленные не только на завоевание в рабство своих же, но и других рас.
Тем не менее неизбежно, на определённом этапе вставала проблема, как защитить ростки нового?
У каждого были свои решения.
Каждый принимал их исходя из наличной ситуации и наличных средств.
У Диего — Сергея тоже было так.
Необходимо было не только обеспечить будущим ту группу, что он как бы невзначай создал, но и прикрыть некоторые свои умения, с которыми он пришёл в этот мир. Сделать по этим умениям и талантам «алиби». На случай слишком уж дотошных проверяющих. Поэтому в один из пригожих субботних деньков он шагал к дому одного из преподавателей школы. Чтобы договориться.
К не совсем обычному преподавателю.
На лужайке перед домом играли дети. Полковник сидел в шезлонге на веранде и мрачно созерцал эту, в принципе, идиллическую картину. Мрачное настроение у него в последние годы было почти всегда, так как отношения в семье очень незаладились. Жена не переставала его пилить тем, что по её мнению, он имеет слишком маленькую пенсию, и вообще мог бы перед выходом в отставку, получить генеральские погоны. Тупая баба не понимала и не хотела понимать ничего.
Для неё было существенно только то, что он получает. И сравнивала она не со средним уровнем, что было бы справедливо, а с теми, кто получал в городке больше всех. Да и запросы были у неё слишком завышенные. Подстать менеджеру из совета директоров средненькой корпорации.
Если правду говорить, то он был уже менеджером. И чуть не попал в совет директоров. Но грянул кризис, и корпорация обанкротилась. А из банкротов, на новую работу в иные корпорации берут очень неохотно. Есть такое поверье, что на этих людях — бывших работников обанкротившейся конторы, — незримое клеймо неудачи. Вот и приходилось полковнику довольствоваться несколькими необременительными работами в этом захудалом городишке и ждать, когда родная Армия, наконец — то вспомнит о нём и его талантах.
А она иногда вспоминала, подкидывая работёнку. Только ей и можно было заткнуть те дыры, что делала в бюджете семьи супруга. И даже при этом, она умудрялась находить что — то её сильно не устраивающее. Вот и сейчас, подошла со спины и тоже созерцает веселье детей.
«Наверное какую — то гадость изобретает» — только подумал полковник и она не обманула его ожиданий.
— Вот я смотрю и думаю, на кого из соседей похожа наша младшенькая! — ядовито сказала супруга, желая уколоть его.
— И чем ты хвастаешься, Айрин? — с презрением спросил полковник. — Что выставляешь напоказ? Что ты шлюха?
— Так разведись!
— И на что жить будешь? Ведь сейчас я на тебя трачу гораздо больше, чем ты получишь при разводе.
Прервал их перепалку звонок от двери. Полковник вскочил с шезлонга и стремительным шагом двинулся через дом. Он был рад, что кто — то пришёл и отвлёк его от безнадёжного состязания в злословии с женой. Когда он отпирал наружную дверь, то ожидал увидеть посыльного. Но к его удивлению там оказался Диего.
— Здравствуйте! Извините сэр, если помешал. — Официально начал Диего. — Но у меня есть к вам дело, как к главе дисциплинарного совета школы и как к полковнику звёздной пехоты.
— Здравствуй. Заходи. — мрачно буркнул полковник.
«Всё одно было хоть какое — то отвлечение от мрачных мыслей. — подумал он, — Хоть этот балбес развлечёт. Да и всё равно я хотел его вызвать и поговорить серьёзно».
Он проводил его в гостиную, усадил в кресло а сам достал из маленького холодильника в стене небольшой графин.
— Так как тебе ещё нельзя пить спиртное, — вот апельсиновый сок.
Полковник налил из быстро запотевшего графина жёлтый напиток и пододвинул высокий стакан Диего.
— Рассказывай! — коротко бросил он усаживаясь со своим стаканом в кресло напротив. Но этому опять помешала Айрин. Услышав, что пришёл не посыльный, который быстро же и уходил, что оба уселись в гостиной для длительной беседы, она томным шагом прошлась мимо и бросила супругу.
— Пойти, что — ли позаигрывать с соседом….
Диего от этих слов передёрнуло.
«Довыделывается стерва! — подумал полковник, провожая недобрым взглядом жену. — Ведь действительно разведусь!».