Вытянув трос, негодяй перебросил его через стену, но не перецепил кошку, а, зажав ее в кулаке, пополз в мою сторону. Оружие он поместил в специальный магнитный зажим на спине, из чего следовало, что стрелять в меня охотник не собирается. Или собирается, но позже — после того как поможет мне выпутаться из дерьма, в какое я вляпался.
Прицепив кошку рядом со мной и проверив, надежно ли она закреплена, враг сначала улегся на живот, развернулся поперек стены, а затем, манипулируя одними ногами, пропустил через них фал так, чтобы на него опереться. Потом, держась за стену, скатился по тросу ниже. И лишь когда смог прицепить к нему висевшую у него на поясе альпинистскую мини-лебедку, дал мне лаконичный совет:
— Не хочешь падать — спускайся за мной. И, смотри, без глупостей.
Голос у ублюдка был бесстрастным, как будто мы не стреляли только что друг в друга, а тренировались тут мирно на пару в спортивном верхолазании. Не дожидаясь ответа, он скатился по лебедке на землю и, отцепившись от фала, взял в руки оружие. Смотреть вниз мне было жутко неудобно. Поэтому я не увидел, а, скорее, почувствовал, что моя задница находится на прицеле автомата. И что как минимум один шоковый снаряд у моего спасителя еще найдется.
Что ж, без глупостей, значит, без глупостей… Да и где взять на них силы? Дай бог ухватиться за трос и не свалиться при спуске, а про дальнейшее сопротивление не стоит даже заикаться. Что будет завтра, неизвестно, но на сегодня я свое отвоевал…
Пока я, стиснув зубы и еле-еле шевеля конечностями, перебирался на фал, внизу произошло кое-что интересное. А именно: дал о себе знать отмалчивавшийся до сего момента Зеленый Шприц.
Его огневая позиция располагалась в противоположном углу зала и была не видна со стены. Сам Свистунов также вряд ли видел охотников и забеспокоился лишь тогда, когда расслышал выстрелы. Между вражеским «чихом», что вывел из игры Дюймового, и тем, от которого не успел увернуться я, прошло около двух минут. За это время осторожный, не терпящий суеты доктор мог разве что высунуться из укрытия, осмотреться и мало-мальски разобраться что почем. И то, что после этого он не зарылся в обломки, а вступил в бой, несомненно, делало ему честь.
Впрочем, истинными причинами свистуновской отваги были, как всегда, обычный прагматизм и математический расчет. Заметь Тиберий не одного врага, а хотя бы двоих, вряд ли у него хватило бы духу показаться им на глаза.
Как и прочие члены нашей коалиции, исключая из их числа меня, Свистунов также был вооружен «карташом». Вот только стрелял он отвратно, поскольку сталкерский стаж беглого ученого не превышал и месяца. Зато один закон выживания в Зоне он усвоил хорошо: нет ничего зазорного в том, чтобы выстрелить исподтишка в более сильного врага. И вот настал час, когда доктору представился шанс опробовать это на практике и послушать, что скажет ему на сей счет его совесть. Прежде он умертвлял сталкеров лишь в стенах своей лаборатории и в сугубо научных целях. Сегодня утром Тиберий впервые в жизни готовился убить, чтобы выжить и довести до конца задуманную им авантюру.
Хорошо, что он недолго колебался. Плохо, что ему достался не просто опытный, а воистину матерый враг. Чем именно прицелившийся в него доктор себя выдал — возней, сопением или щелчком автоматного предохранителя, — я не расслышал. Но когда свистуновский палец нажал на спусковой сенсор, охотника на прежнем месте уже не было. Очередь Тиберия прошила пустоту и впилась в стену аккурат подо мной, еще толком не прицепившимся к тросу.
Чуткий охотник, разумеется, не растворился в воздухе, а всего лишь упал за ближайший обломок; тот самый, на котором были начертаны нелицеприятные откровения об Ордене Священного Узла. Опростоволосившийся Зеленый Шприц засек, куда сбежала его цель, и не придумал ничего лучше, как обстрелять ее укрытие. Но это оказалось бесполезным занятием, поскольку плита была слишком массивной и непрошибаемой для пуль.
И все же появление на поле боя союзника давало мне пусть незначительное, но преимущество.
— Не дай ему высунуться, доктор! — прокричал я сверху, когда убедился, что убивать Свистунова охотник также не намерен. Засев за обломком, он не открыл ответный огонь из автомата, а взялся без суеты и спешки перезаряжать спаренный с ним шокер. — Сам тоже не торчи на виду! И не трать зазря патроны! Стреляй, как тебя учили, ясно?!