Первое, что сделал Мерлин, войдя в дверь, это снял свои архаичные круглые очки в тонкой стальной оправе и протер их платком, вытащенным из-за отворота перчатки. После чего, вернув платок обратно, а очки — на нос, взъерошил ладонью ежик своих белобрысых волос — инстинктивный жест, проявляющийся у Семена в минуты раздумий. Затем пристально поглядел на притихших спецназовцев, огорченно покачал головой и, отвернувшись от них, направился ко мне.
Походка Пожарского заметно отличалась от прежней, но что тут поделаешь. Какими бы высокотехнологичными ни были его протезы, настоящими ногами им никогда не стать. А тем более ногами такой легендарной личности, чьи прежние ноги истоптали все Пятизонье вдоль и поперек не по одному разу.
— Какая, право слово, гримаса фортуны! — ухмыльнувшись, проговорил Мерлин вместо приветствия. — А ведь когда мы с тобой и твоими друзьями виделись в последний раз, это мы лежали перед вами совершенно беспомощные, а вы самоотверженно спасали наши жизни. Кто бы мог тогда подумать, что спустя всего полгода это повторится с точностью до наоборот!
— Я тоже безумно рад тебя видеть, старик. Однако не думал, что ты станешь настолько безрассудным и вернешься в Зону после всего того, что она с тобой сделала, — ответил я. И, повернувшись на живот, подставил благодетелю скованные наручниками запястья.
— Зона здесь совершенно ни при чем, — возразил Пожарский, разминая кисти рук перед процедурой моего освобождения. — Не она отняла у меня ноги, а человек, настоящее имя которого ты сообщил мне вместе с вашей просьбой о помощи. Неужто ты решил, что, узнав о том, кто такой Умник и что у вас тоже есть к нему счеты, я не составлю вам компанию и лично не взыщу с этого паскудника все, что он мне задолжал? Как бы не так! К тому же цель вашего похода — превосходный сюжет для нового репортажа. Которыми, сам понимаешь, я в последнее время мир практически не балую…
Чтобы открыть наручники, «жженому» сталкеру-универсалу типа Мерлина ключ нужен не больше, чем мне — пассатижи при лузгании семечек. Задействовав свои способности метаморфа — преобразователя материи, — Семен одним касанием пальца превратил закаленную сталь кандалов в податливую будто воск субстанцию. Мне оставалось лишь разорвать цепочку, а потом содрать с запястий оба размякших «браслета».
Пока я это делал, успел заметить прицепленный у Пожарского к поясу компактный шумоимитатор. Дорогостоящая игрушка, но для искателей артефактов — вещь незаменимая. Этим прибором они заманивали биомехов в засаду, после чего расстреливали их шквальным огнем и выдирали у них из утроб «Сердце зверя». Шумоимитатор выпускал узконаправленный акустический луч по объекту, который мог быть использован в качестве резонатора — например, по остову какой-нибудь техники. После чего тот начинал вибрировать в унисон лучу, передающему запрограммированные в шумоимитаторе звуки. Привлеченный ими механоид приближался к «поющему» объекту, где и находил свой бесславный конец.
Что ж, теперь понятно, откуда на привокзальной площади взялся Дикий Сварщик и куда он потом исчез.
Заслышав на пути к «святилищу» доносящиеся оттуда выстрелы, Мерлин был слегка озадачен. Слишком уж странно звучала идущая там перестрелка: пороховое оружие против армейских шокеров; их «чихание» Семену было хорошо знакомо — такими устройствами оснащались патрули, стерегущие карантинный периметр близ Барьера. В Зоне, помимо военных, шокерами также пользовались наемные охотники за головами. Вот почему Пожарский предпочел не рисковать, кидаясь в драку очертя голову.
Прежде всего следовало выяснить, что за враги вознамерились взять нас живьем. С Законом Мерлин и его команда всегда старались поддерживать хорошие отношения, ведь благодаря своей всемирной славе они являлись единственными свободными сталкерами, которых пропускали под купол Барьера легально. В качестве благодарности Семен снабжал военных стратегической информацией о техносе и иных аномальных превратностях Зоны. И потому было бы крайне нежелательно взять и в одночасье разрушить это их взаимовыгодное перемирие.