Движение слева сзади меня прервало ход моих мыслей. Я неожиданно смутился, как будто я был нарушителем, и притворился, что рассматриваю одну из разбитых колонн.
— Мархаба, — произнес голос. — Приветствую. — Я повернулся и увидел старика, сидящего прямо позади меня на одном из сидений. Он улыбался и держал в руках корзинку яиц.
— Мархаба, — ответил я и услышал быстрый поток турецкой речи. Я улыбнулся, извиняясь, и попытался объяснить с помощью полузабытой фразы из разговорника, что не понимаю его. Он слушал очень серьезно и несколько раз произнес: «А-а». Затем, посмотрев на меня испытующе, он спросил: «Мусульманин?» Припомнив наставления, я слегка наклонил голову, приложил свою правую руку к сердцу и произнес: «Алхамдолаллах» — «Благословение Господу».
При этих словах он спустился, чтобы сесть рядом со мной, и горячо пожал мне руку. Несмотря на то, что он застал меня врасплох, я старался не выглядеть слишком смущенным. Он что-то долго говорил, но я мог только кивать в знак согласия.
— Аллах, — заявил он. — Мохаммад Расул-Аллах. — Затем, приложив руку к сердцу, он представился: — Дервиш. Дервиш.
Я уставился на старика, понимая, что я, наконец, нашел — а, вернее, был найден — настоящим Дервишем! «Дервиш», — повторил он в третий раз и продолжил свою быструю речь по-турецки. Единственным знакомым звуком в этом потоке слов было «Мевлана». Каждый раз, когда он произносил его, он останавливался и смотрел на меня вопросительно. Я кивал и понимающе улыбался, хотя смысл его слов был выше моего понимания. Затем он взял мою руку и поцеловал ее. Придвинувшись ко мне поближе на каменном сиденье, он взял мою правую руку своей левой рукой и начал петь, его туловище раскачивалось взад и вперед, а голова ритмически двигалась из стороны в сторону. «Ху-Аллах», — пел он. Странно, но его голос был одновременно тонким и резонирующим, как будто звук проходил через него с большого расстояния. Он остановился и посмотрел на меня в ожидании: «Ху», — сказал он, положив свою правую руку мне на сердце. «Аллах», — он поднял свою руку к моему правому плечу. Как-то неуверенно я начал петь вместе с ним.
«Ху-Аллах, Ху-Аллах». Мое тело отвечало ритму, и, казалось, что каждый слог получал свое существование от самого себя, как будто звук и я были единым целым, каналом для выхода некой большей силы. Я чувствовал, что «Ху» находится высоко в моем горле, подобно кусочку океана, заключенному в морской раковине; «Аллах» вибрировал в моем сердце, глубоко и мощно. Я слышал и чувствовал звуки, но они выходили без всякого усилия, как будто я попал в измерение, которое существовало вечно, и позволил ему некоторое время течь сквозь меня.
Радость, которую я сначала испытал от этой неожиданной встречи, дала дорогу глубокой внутренней любви и убежденности, что все-таки существует нечто помимо разума; существует Господь; существует настоящий источник всей жизни. Мой страх ушел, оставив вместо себя полную уверенность в настоящем моменте и в этом старике, сидящем около меня.
Он изменил свою песню, оставив только слово «Аллах» и, произнося имя Господа с такой страстью, которая почти столкнула меня с каменного сидения. Воздух внутри меня теперь спрессовывался в солнечном сплетении, а затем он поднимался в сердце, вырываясь из моего сердца наружу на втором слоге этого слова. Этот феноменальный мир, мое тело, амфитеатр и берег, даже мое прошлое, все исчезло, поглощенное этим Именем. Больше не было будущего, было только это мгновение.
Пот катился по моему телу, и мы оба дрожали. Я был унесен в мир света и звука, в котором исчезла вся боль, все сомнения, и страдания, и страх. Неожиданно я почувствовал, как он сжимает мою руку, и понял, что он перестал петь, а я слышал только собственный голос. Я пытался открыть глаза, но не мог. Я услышал его долгий призыв, мягкий как ветер. Он отпустил мою руку и сзади потер мне шею. Когда я открыл глаза, он сидел прямо передо мной. Через него проливалось столько любви, что я едва мог взглянуть на него. Произнеся еще раз «Ху», он наклонился и лбом коснулся земли, показывая, что я должен сделать то же самое. Затем он взял обе мои руки и поцеловал их, а потом поднял и поднес их к своему лбу таким же образом, как это сделал Шейх в Стамбуле. Минуту мы сидели в молчании, потом он поднялся и наклонился, чтобы помочь мне. «Нет, нет», — протестовал я, но он твердо взял меня за руку, отряхнул от пыли мою одежду и повел меня по ступенькам вниз к берегу. Затем он низко поклонился мне и, попрощавшись, повернулся и пошел по берегу. Я повернулся и отправился в противоположном направлении, чтобы отыскать Хамида.
Солнце уже садилось, когда я вернулся в дом. Вопросы, которые я хотел задать Хамиду вечером, улетучились из моей головы. Вместо этого, войдя в дом, я обнаружил, что вообще ничего не могу произнести. Хамид посмотрел на меня испытующе и подал мне кофе: «Ты спал?» — спросил он. Я покачал головой и попытался объяснить, что произошло этим вечером, но никак не мог найти слов, и мне ничего не оставалось, кроме как улыбаться и пить кофе. Никто никуда не спешил, и мы довольно долго сидели молча. Наконец, я смог объяснить, что я испытал. Хамид слушал внимательно, иногда задавая вопросы об определенных деталях этого вечера. Когда я закончил, он спросил: — Ты знаешь, что все это значит?
— Немного, — ответил я. — Я знаю, что «Аллах» означает Господь, а «Ху» означает Он. Я слышал, что «Ху» — это первый звук, появившийся во вселенной. Но когда я спрашивал тебя об этом в Лондоне, ты не говорил вообще ничего.
— Тогда еще не пришло время, но теперь, когда ты получил такой подарок, мы немного поговорим об этом. Сегодня ты можешь задавать любые вопросы».
Но вместо того, чтобы дождаться моих вопросов, Хамид продолжал говорить. — Первая важная вещь, которую ты должен усвоить это значение слова зикр. Это арабское слово и оно буквально означает «воспоминание». Это является ежедневной практикой следующих по Пути. Существует много способов исполнения зикров, один из них тот, который был дан тебе сегодня. Звук «Ху-Аллах» используется многими орденами Дервишей. Из того, что ты рассказал мне о старике, которого ты встретил сегодня вечером, я понял, что он является Дервишем ордена Мев-леви, последователем Мевланы Джелаледдина Руми, что находится в Коньи. Это значит, что скоро тебе предстоит отправиться в Конью и засвидетельствовать свое почтение Мевлане.
Не дав мне ни единой возможности спросить о предполагаемом путешествии в Конью, он продолжил: — Ты можешь спросить, почему необходимо исполнять зикр, особенно с тех пор, как ты перестаешь быть ортодоксальным мусульманином. Ответить на этот вопрос непросто. Сначала нужно узнать значение зикра на многих уровнях, а затем ты найдешь для себя ответ. Полный зикр, который произносят мусульмане, звучит «Ла иллаха илла 'лла», что означает «Нет Бога, кроме Аллаха», но Дервиши произносят «Ла иллаха илла 'лла' Ху», что означает «Нет Бога, кроме Него, кто и есть Бог». Это говорит нам о том, что когда мы отвергаем наше обособленное существование и принимаем вечное присутствие Господа, то открывается еще большая реальность, лежащая в другом измерении.
Мы не являемся приверженцами религии или формы. Мы подразумеваем внутреннее значение, внутренний поток Истины, который выделяют все религии. Наш путь не является путем тех, кто не может оторваться от формы. Это для тех, кто хочет двигаться прямо к Сути. Зикр у ортодоксов звучит «Аллах-Ху»: «Он — Бог», а Дервиши говорят « Ху-Аллах».
Существует много способов исполнения зикра, и учитель должен знать уровень ученика, чтобы дать ему правильный вид зикра. Не должно отказываться от формы, если ученик все еще нуждается в форме. Правило гласит, если ученик не готов отказаться от формы, тогда дай ему упражнение, — он рассмеялся, откинувшись на стул.
— Но нужно, чтобы ты знал о зикре, — продолжил он, — поскольку правду можно узнать лишь если ты постоянно находишься в состоянии воспоминания, ты всегда осознаешь. Я могу обучать только исходя из собственного опыта, поэтому я научу тебя воспоминанию о Господе через зикр. В других традициях, конечно, существуют другие методы, как, например, в христианстве постоянное повторение молитвы Иисусу «Господи, помилуй». Но ты никогда не должен сравнивать пути, или считать, что один лучше другого, поскольку такие суждения вызывают только разделение и дисгармонию. Что важно, так это поминание, обращение к Богу. Если оно приходит только из головы, то тогда ничего не произойдет. Только если зикр повторяется в сердце, ты получишь ответ на свои молитвы.