Возможно, если достаточная духовная работа будет проделана вовремя, то удастся избежать основной катастрофы. Я не судья. Но начнется второй цикл человечества, а с ним произойдет и второе пришествие Христа. Некоторые считают, что он опять появится в обличье человека, а некоторые — нет. Но это не важно. Для тебя важно знать, что мы встретимся в знании Единства. Поэтому не важно, что означает Второе Пришествие или как оно случится, это может проявиться только через внутренние, скрытые знания, лежащие в основе всех великих религий и объединяющие всех нас. Новая Эра не означает создания новой религии. Этого нет и близко. Уже больше не будет нужды ни в какой из форм религии. Все это уйдет. Когда ты доходишь до сути, нужна ли тебе форма С Когда ты выпил воду жизни, разве тебе нужен стакан, в котором она была? Он выполнил свою функцию, и таким образом может появиться что-то новое. Все что я могу сказать относительно будущего, так это то, что оно не будет похоже ни на что, виденное раньше, ни на одну из великих цивилизаций прошлого. Я говорю о совершенно новом образе жизни, и именно те, кто обладает знанием о Единстве, должны прокладывать путь сейчас. Это те люди, которые могут принимать решения, отталкиваясь от реального знания, и которые вдохнут жизнь и порядок в Новую Эру.
Но достаточно на сегодня. Мы сделаем перерыв и отдохнем немного. Я заказал особый ужин в ресторане и, поскольку это твой последний вечер здесь, мы сможем поговорить после ужина. А тем временем почему бы тебе не сходить на берег? Песок уже нагрелся, и хотя море еще холодное, я думаю, что ты мог бы использовать это время.
Он медленно направился к дому, остановившись на минуту, чтобы понюхать один из цветков на клумбе посреди двора. Я чувствовал себя одиноким, и мне было грустно. Мне казалось, что те знания и опыт, которые передал мне Хамид, прождали столетия, а те, кто владел ими, могли стать свободными только передав их. Мой страх перед Хамидом прошел, и я только страстно желал понять все то, чему он пытался научить меня.
Я вспоминал время, проведенное вместе с ним, стараясь припомнить все, что он говорил мне, и все произошедшие события. Я рассматривал путешествие как модель, спираль, которая несет человека к центру, а затем немедленно разворачивается в сторону периферии. На пути происходили определенные шоковые ситуации, дававшие возможность перейти на следующую ступень. Когда сам центр был достигнут, то уже больше не оставалось концепций, а только необходимость повернуться лицом в обратную сторону и путешествовать назад, к месту, откуда ты пришел.
Это место, не имевшее формы, выше всех догм и религиозного фанатизма., вне любых концепций разума, было представлено для меня Мевланой Джелаледдином Руми, поскольку это был опыт абсолютной Любви, которая сметала все концепции и внешние формы. В одном я был уверен: если мы должны помочь друг другу, то мы обязаны знать, кто мы, и любить Господа больше, чем что-либо другое, потому что, наконец, есть только Он. Только таким образом мы действительно можем быть полезными.
Уже на закате я возвращался обратно по берегу. Завтра мне придется вернуться в Лондон, в холодный дождь британской весны. Я был несколько испуган, потому что был неопытен, как новорожденное дитя или как тот, кто сгорел, рассыпался на атомы, а теперь ждет, пока появится новая кожа. Но это был вызов, и я чувствовал, что во мне зреет сила, сила, которая проведет меня через неизбежные изменения, ставшие результатом моего желания превратить все, чему я научился, нормальный образ жизни.
Когда я поднялся от берега по тропинке, то увидел незнакомую машину, микроавтобус, стоявший перед домом. Я так привык, что я нахожусь с Хамидом наедине, что моей немедленной реакцией на присутствие других людей стали ревность и злость. Остановившись, чтобы собраться с мыслями, я понял, что этот автобус, возможно, принадлежал тем людям, о которых упоминал Хамид и которые должны были приехать учиться. Почему я был настолько эгоистичным? Неужели я не хотел передать те знания, которые он дал мне, как можно большему числу людей ?
Я знал, что сражение со всем тем, что отделяет нас от истины, идет постоянно, и что каждый день в своей жизни мы должны бороться со всем, что ведет к разделению.
— А, вот ты где! — радостно приветствовал меня Хамид, когда я вошел в комнату. — У нас сюрприз. Вот люди, о которых я тебе говорил. Они ехали из Индии через Афганистан, и поездка заняла у них немного меньше времени, чем они рассчитывали, поэтому вот они. Пойдем, ты должен познакомиться с ними.
Я прошел по комнате и познакомился со всеми. Их было пятеро, двое мужчин и три женщины. Один из них был лондонским знакомым девушки и поддерживал с ней связь, пока она находилась у Хамида.
— Я как раз рассказывал им о тебе и о тех вещах, которыми ты занимался. Они выглядят достаточно озабоченными, — Хамид откинулся на спинку стула со смехом. И тут же исчезла безотлагательность утра и тех вещей, которые Хамид пытался передать мне. Это был тот Хамид, которого я знал в Лондоне. Молча я попросил его о помощи; поскольку шок от встречи с этими людьми и сознание того, что осталось всего несколько часов, а еще так много надо сказать — все это было уже выше моих сил.
Как будто в ответ на мою невысказанную мольбу, он произнес: — Вот так. Какое дело! Но Господь знает лучше, и, кажется, сегодня у нас будет праздник.
Он указал на меня, глаза его блеснули: — Завтра он уезжает домой, а вы начинаете свое путешествие. Так все и идет. Один приходит и уходит, за ним приходит другой. Потом и он уходит. И все же это Он, Единый Господь, приходит и уходит одновременно.
А теперь нам надо приготовить вам места, где вы все будете спать, а потом надо собираться на ужин. Я пошлю записку в ресторан, что теперь за ужином будет восемь человек, а не три. О, как они будут рады!
Когда мы все снова встретились за ужином, я услышал о приключениях во время путешествия по Индии и Афганистану. Но мне казалось, что я не могу рассказать им о моих переживаниях. Мы все пришли к новому началу, но только я возвращался в Англию, а они оставались в Турции. Они были такими же свежими и горячими, точно такими, как и я. Они знали, что можно научиться чему-то у Дервишей или у Хамида, и хотя у них были другие причины, я мог заметить, что их идеи относительно того, что они могут найти, были весьма похожи на те, что были у меня. Я был очень спокоен, но почти не мог говорить. Я понял, что эти люди до сих пор не научились задавать вопросы, а без вопроса не бывает ответа. Вспоминая уроки Хамида, я попытался позволить моменту развернуться передо мной, не перенося свои концепции и мнения на то, чем может быть этот момент. Все было точно так, как было и как должно было быть. Когда появился Хамид, ведя с собой девушку, картина стала полной. В этот вечер она была аккуратно одета, ее волосы были причесаны, и что-то изменилось в ее глазах. Исчезло отчаяние. Больше того, голубая шерсть уже не опутывала ее запястий, а была тщательно смотана в клубок, который девушка держала в своей левой руке.
Она поздоровалась со всеми за руку, и Хамид подвел ее ко мне.
— Ну, — сказал он, глядя на нас обоих. Девушка остановилась передо мной, и на ее губах появилась слабая улыбка. — Ну? — повторил он. Она колебалась, взглядом прося Хамида о помощи, но он только стоял, держа ее за руку, и улыбался. В комнате царило молчание, и невероятное напряжение охватило нас. Медленно она отодвинулась от Хамида и сделала шаг навстречу мне, так что между нами почти не осталось места. Она учащенно дышала, и я чувствовал, что она вот-вот расплачется. Не отводя своих глаз от моих, она протянула руку и отдала мне клубок шерсти.
Хамид обнял нас обоих, мы оба плакали от облегчения. Наконец он взял девушку за руку и отвел ее к группе вновь прибывших гостей.