Из отделения милиции выбегали всполошенные милиционеры и принимались оглядываться по сторонам. Один из них, крепкий широкоплечий сержант, обнаружил разбитые боковые стёкла патрульного УАЗа и лежащего за машиной на тротуаре солдата.
— Что за херня тут происходит?! — воскликнул он.
— К-ха… — наконец, сумел сделать выдох Игорь, невольно затаивший дыхание. — Полный писец происходит! В нас стреляли из автоматов парни из той БМВ, которая сейчас размотана об столб. А до этого палил снайпер с крыши соседнего здания… — он обернулся к Ване и грозно воскликнул: — ИВАНОВ, МАТЬ ТВОЮ! Что это за херня?!
— А я знаю? — плавно, чтобы никого не спровоцировать, поднялся на ноги Иван и принялся отряхиваться.
— Как, я спрашиваю? — покраснело лицо Степанова, который начал надвигаться на Иванова. — Как, мать твою, ты умудрился разбить тачку автоматчиков?!
— Это не я, а их водила криворукий.
— Не звезди мне тут! — ещё больше распалился Степанов. — Я всё видел. Что ты сделал? Ты что-то в них кинул!
— Монеты, товарищ старший лейтенант. Это была горсть монет, которыми пришлось пожертвовать. Между прочим, там рублей сто мелочью было!
— А снайпер? Куда, мать его, делся снайпер?!
— Эм… Кажется, я в него кинул ключами…
Степанов взглянул на Иванова как на душевнобольного, затем перевел взгляд на крышу соседнего дома, потом вновь посмотрел на Иванова.
— Тут не меньше сотни метров, Иванов! — перешел он на яростный вкрадчивый шепот, после чего резко повысил голос: — СТО МЕТРОВ, ЛЯ, ИВАНОВ! Ты кому лечишь?!
— Как-то так получилось, — развёл он руками.
Пока старлей выпускал пар, несколько милиционеров побежали к БМВ. Трое из них остались там, а сержант прибежал назад.
— Игорь, — окликнул он.
— Ну? — обернулся к сержанту раздражённый старлей.
— Там бэха изрешечена, словно осколочной гранатой. Но это не граната.
— А что?
Сержант понизил голос и взял на прицел пистолета Иванова.
— Там три жмура. Парни обнаружили пятирублевую монету, воткнутую в глаз водителя…
— К-хе, к-хе, к-хе… — закашлялся Степанов, подавившись воздухом. Он с ужасом уставился на Иванова.
До Ивана дошло, что шутки кончились. Его калечная память подбросила статистику оправдательных приговоров в этой стране и времени: два из тысячи. Он только что на глазах представителя правоохранительных органов хладнокровно убил четверых человек. Да, это была самооборона, но та же статистика подсказывала, что он непременно уедет на лесоповал лет на пять, а то и все десять. К тому же он продемонстрировал невероятные для человека способности, что привлечёт к нему ещё большее внимание спецслужб.
Тут же организм Иванова снова мобилизовал все ресурсы. Парень вложил в голос максимум «силы» и приказал:
— Я ни в чём не виноват! Вы желаете отпустить меня и совершенно не обращаете на меня внимания. Я совершенно неинтересен, словно скучный элемент окружающего пейзажа.
Тут же все милиционеры потеряли к нему интерес. Сержант убрал пистолет. Старлей поспешил организовать группу для исследования соседнего дома.
Ваня с опаской медленно достал из кармана запасные ключи от Оки, сел в автомобиль, завёл мотор и неспешно поехал подальше от проклятого отделения милиции. Примерно через километр пути его начало сильно колотить, накатил страх, руки и ноги задрожали, из-за чего пришлось снизить скорость. Но он и не думал останавливаться, стараясь уехать как можно дальше.
— Кое-чем по губам тому, кто это всё придумал! — с ненавистью прошептал он, крепко вцепившись в руль микролитражки.
Он подъехал к китайскому вещевому рынку и попытался успокоиться. Логика подсказывала, что убийцы от него не отстанут, а теперь ещё за ним будут охотиться все правоохранительные органы страны, а то и всей планеты, если его подадут в розыск по линии Интерпола.
Нужно затаиться и бежать. Для этого следует, как минимум, сменить одежду и автомобиль, а лучше ещё и документы.
Первым делом Иван купил на рынке новый гардероб: обычные голубые джинсы, чёрную футболку и ветровку. На голову он нацепил джинсовую бейсболку и обзавёлся рюкзаком. В рюкзак отправились деньги и запасной комплект нижнего белья с носками.
Следующим пунктом стал авторынок. Там он не постеснялся использовать «силу», чтобы побыстрее и подороже продать Оку. Сильно он не наглел — выручил за автомобиль семьдесят тысяч. А вот с покупкой он поступил более жёстко — сторговался с перекупом на цену, которую тот потратил на автомобиль. В итоге он уехал с авторынка на бежевой шестёрке за четырнадцать тысяч рублей.