Вот и сейчас, покончив с водными процедурами, я с омерзением вытянул из-под роскошного розового в цветочек Галиного полотенца свое, за ночь превратившееся в махровую тряпку, сочащуюся влагой. С трудом обнаружив более-менее сухой уголок, вытер лицо и уставился на собственное отражение в зеркале. Что сказать? Работа на природе оставила свой след, как в одной песне поется, «я молод и свеж, как поросль фикуса». Сна ни в одном глазу, за окном птички поют — и через закрытую дверь слышно, — в общем, лепота. Даже кофе не очень хочется, хотя Галя в последние полгода меня к нему пристрастила.
Выскользнув из ванной, я едва не споткнулся о кота: Петрович по своей извечной привычке растянулся на полкоридора, что при его размерах труда не составляло, и блаженно щурился, вытянув лапы и хвост. Белое брюхо подозрительно раздулось — не иначе успел уже кого-то употребить. Последние несколько дней мой питомец пренебрегал кошачьим кормом, предпочитая натуральный продукт. Видимо, мстил всем пернатым за пережитое по вине попугая Карлуши унижение.
Вид блаженствующего Петровича навел меня на любопытную мысль, и я сосредоточился, устанавливая с напарником контакт. Тот приоткрыл левый глаз, и мы немного поиграли в гляделки. Уяснив задачу, кот нехотя собрался в более-менее компактный комок, поурчал недовольно, но я остался непреклонен, и питомцу пришлось приступить к выполнению плана. Дождавшись, когда Петрович скроется в мансарде, я вернулся на кухню и принялся сервировать стол.
Я успел разложить блинчики по тарелкам и разлить кофе по кружкам (кстати, одну пришлось притащить ажно с заднего двора — моя ненаглядная забыла ее там с вечера), когда с мансарды донесся грохот пополам с диким мявом и Петрович рыжей стрелой промчался по лестнице. Юзом свернул на кухню и укрылся под столом, попутно одарив меня гневным мыслеобразом, который я расшифровал как «вот это подстава!». А как ты хотел? Если с разбегу напрыгнул на спящую девушку, а потом, убедившись, что наскок не возымел действия, несколько минут мяукал над ухом наипротивнейшим голосом, нечего удивляться, что в тебя подушкой запустили. В благодарность, так сказать.
Через несколько секунд в потолочном проеме показалось второе рыжее чудо — растрепанная Галя в весьма пикантном виде: ночной рубашкой она традиционно пренебрегала, заменяя ее футболкой с моего плеча, и сейчас моя ненаглядная сверкала девичьими прелестями, сонно переставляя ноги по ступенькам. Я залюбовался зрелищем, попутно мысленно велев взъерошенному Петровичу заткнуться. Кот посылу внял, но обиделся — с независимым видом прошествовал к входной двери и нырнул в специально для него устроенный лаз, попутно своротив мой сапог. Ладно хоть пометить его постеснялся, а то с него станется.
— Доброе утро, любимая!
— Денисов, ты свинья!.. — зевнула любимая в ответ, прикрыв рот ладошкой, и от души потянулась.
Маловатая для нее футболка натянулась на груди, рельефно выделив соблазнительные округлости, и я, мысленно плюнув на завтрак, подошел к девушке. Обнял, возбужденно дыша в ухо, и она наконец окончательно проснулась:
— Денисов, шалунишка! Тебе вчера не хватило?!
— Не-а…
В общем, завтракать мы сели еще через полчаса. Хорошо, что я будильник завел на полседьмого, а то опоздали бы на службу.
— Хорошо блинчики разогрел, молодец! — снизошла Галя до похвалы, едва утолив голод. — А вот кофе так и не научился толком варить.
— Будешь ныть — в следующий раз вообще растворимый налью, — огрызнулся я.
Вот не понимаю ее нежной любви к густому горькому напитку, консистенцией и цветом больше напоминающему отработанное машинное масло, чем нормальный, я бы даже сказал, человеческий кофе со сливками. Себя-то я в этом продукте не ограничивал, чем неизменно вызывал презрительную ухмылку ненаглядной.
— Все было очень вкусно, милый, — включила Галя, как она выражалась, девочку-лапочку, чмокнула меня в щеку, согнувшись над столом и чуть было не макнув грудь в блюдце с джемом, и выпорхнула из кухни, напоследок сверкнув загорелыми ногами и тем, что немного выше. Футболка озорно взметнулась, но девушка не обратила на это внимания, спеша в ванную.
Времени до начала рабочего дня было в обрез, поэтому я просто сгрузил грязную посуду в мойку (Галя чисто по привычке вечером вымоет) и прошел в спальню на первом этаже, которую приспособил под рабочий кабинет и склад всяких полезных в хозяйстве вещей. Имелся тут и стандартный оружейный сейф, позаимствованный в расположении Охотников: каждый день мотаться в часть было муторно, и я по согласованию с начальством держал собственный арсенал дома. Разве что боеприпасов хранил необходимый минимум, по мере использования затариваясь у тех же Охотников.