— Кирилл, что стоишь? — Рита зависла на прутьях, в голосе нетерпение и недоумение.
— Любуюсь, — улыбаюсь я.
— Ночью будешь на меня любоваться, — вздёргивает нос молодая женщина, но неожиданно нога соскальзывает и застревает в узости прутьев, руки не выдерживают рывка и она заваливается на спину, повиснув на одной ноге, полы пальто свесились вниз, её упругие бёдра в тугих колготках, оголились.
— Кирилл, что рот разинул, помоги! — в отчаянии завопила она, энергично жестикулируя лицевыми мышцами.
С немалым трудом подтянул её к себе, освободил ногу, затем, постоянно подстраховывая, опустил на землю, с противоположной стороны ворот.
— Знаешь, ты смотрелась очень эффектно.
Рита неожиданно надулась:- Не люблю быть беззащитной. Как это у меня нога соскользнула?
— Всякое бывает, главное зевак не было.
— Милицейская машина! — пискнула Рита и вцепилась в меня, изображая влюблённых. Хорошо у неё получилось, даже когда машина пронеслась мимо, я не сразу оторвался от её губ.
— Всё, хватит, — отпихнула она меня, облизывая губы влажным язычком, — Катю надо забрать.
Катя первая нас увидела, сбежала вниз:- Мальчугана спасли?
— Едва успели, эта тварь его уже кусала.
— Вита-с не выходил, видно раньше слинял, — со злостью говорит Катя, — а вы, ребята, словно под бомбёжкой побывали. Ритуля, как ты умудрилась такое классное пальто в тряпку превратить? — она с насмешкой окидываете её высокомерным взглядом.
— Места надо знать, — ощетинилась Рита.
— Как до работы добираться будем? — качает головой моя напарница, — вот что, надевай моё, а я помёрзну в свитере.
Рита с горестным видом рассматривает своё пальтишко, но Катя решительно забирает его у неё и безжалостно отшвыривает в сторону.
— Зашить было можно! — вскричала Рита.
— Из своих командировочных выделю, купим тебе, что-нибудь с ног сшибающее, — покровительственно улыбается Катя, — надевай, поверь, это не хуже, чем твоё.
Как назло с севера задул студёный ветер, поздняя осень, нечего ждать милостей у природы. Я отдал бы Кате свою куртку, но она такая грязная, в саже, в ошмётках чёрной паутины, что решил тоже снять её и перекинуть через руку. Единственно, в отличие от тёплого свитера Кати, на мне осталась лёгкая водолазка.
Рита с удовольствием прячет под полами одежды автомат, задирает нос и мы, как гуляющая группа туристов, идём в отдел. Как не удивительно, но пролетевшие как одна минута для нас события, уложились почти в целый рабочий день. Почти четыре часа, должен прийти Эдик с первыми результатами анализа.
В кабинет завалились как к себе домой, Эдуарда Арнольдовича всё ещё нет. Катя с тоской оглядела пустующий кабинет, неслышно вздохнула, занялась приготовлением кофе.
В дверь пару раз стукнули, не дожидаясь приглашения, входит Алексей:- Как не зайду, пьют кофе. Когда работать будете? — шутит он, поднимет со стола, брошенный вместе с косметичкой, автомат, нюхает. — Славненько! Стреляли из него, словно на войне побывали. На полигон ездили? — прищурив глаза, говорит он, от его взгляда не укрылась сиротливо лежащая на стуле моя грязная куртка.
— Угу, — мне уже неприятна его излишняя заинтересованность.
— Кофе налить, красавчик? — без энтузиазма предлагает Катя.
— А как же! — Алексей бесцеремонно усаживается за стол. — Слышали, на горке трёх ментов в клочья разодрали?
— Как это изодрали? — демонстративно снимет очки Катя.
Алексей вздёргивается от её взгляда, бледнеет:- интересные у тебя глаза, девочка.
— Папа с мамой наградили, — фыркнула она. — Чего замолчал?
— Ах да, я про ментов говорил. Зверя кто-то в домах держит, не иначе тигр, другой бы так не растерзал людей. Сейчас пытаются найти этого любителя животных, — Алексей избегает смотреть в пылающие изумрудным огнём глаза.
— До чего народ дошёл, тигров вместо собачек держит, — скромно опускает взгляд Рита.
— Какие-то вы странные? — ёжится Алексей. — И вообще, ваш отдел какой-то непонятный.
— Какой есть, — усмехаюсь я.
— Недавно, похожий случай был, но, совсем в другом районе, останки мужчины нашли, у гаражей, похожий почерк. Какой-то гад травит зверя на людей, — Алексей держит в руках чашечку с кофе, но не пьёт. — Слышали об этом?
— Слышали, — стрельнула глазами Рита, — дрянью тот был порядочной, вот и поплатился, а ментов жалко, под горячую руку попались.
— Говоришь, как будто знаешь, — Алексей посмотрел Рите в глаза и словно споткнулся об её стальной взгляд. — Кофе хороший, но что-то в рот не лезет, — криво ухмыляется он.
— С собой возьми, — мило улыбается Катя, её вертикальные зрачки слегка расширяются.
— Пожалуй, я действительно пойду, — он ставит чашечку на стол, — Кирилл, сегодня тренировка.
— К сожалению, у нас уже намечается тренировка, правильнее сказать, соревнование, — я развожу руками.
— Патроны все не истратьте, — криво ухмыляется Алексей, жмёт мне руку, уходит, а с девочками даже не попрощался.
— Чего вы на него взъелись? — я укоризненно качаю головой.
— Никто на него не взъедался, — равнодушно пожимает острыми плечиками Катюша, — но он слишком самоуверенный и лезет во все дыры.
— Работа у него такая.
— Пусть на хомячках потренируется, — самоуверенно изрекает Рита.
А вот и Эдуард Арнольдович! Он заходит в кабинет, на лице играет загадочная улыбка, в руках туго набитый дипломат.
— Привет всем, — Эдик скидывает куртку, целует в щёку Катюшу, девушка даже задрожала от прикосновения его колючей бородки, стыдливо прикрыла бархатными ресницами чудесные глаза.
— Что-то выяснил? — с нетерпением спрашиваю его.
— Ребята, вы мне зубы не заговаривайте. Мне не хватает некоторых данных и они… у вас.
— В смысле? — корчу непонимающую рожу.
— Все вектора указывают в вашу сторону. Мне нужно знать о вас всё, — в ультимативной форме требует он.
— А ты уверен, что это необходимо? — осторожно говорю я.
— На сто процентов.
Смотрю на Катю, её лицо посуровело, опускает глаза, видно не хочет полностью раскрывать свою сущность другу. А я готов все выложить как на духу, Эдика давно знаю, надёжный он человек, но не хочу говорить при Рите. Ловлю себя на мысли, ещё не совсем разобрался в ней. Она оборотень, и некоторые её поступки вне контроля от её психики.
— Хорошо, я обдумаю и выложу тебе всё по пунктам, как ты это любишь.
— Можно и не по пунктам, я их сам разложу, — хмыкает Эдик. — Я думаю, рабочий день закончился? — он ласково поглядывает на Катю.
— Только начинается. Сегодня дадим одно из направлений твоим векторам. Стрелять не разучился? — в упор спрашиваю его.
— Это дело люблю, с детства, ты знаешь. И в кого стрелять будем? — обыденным тоном спрашивает он.
— Не поверишь…
— Поверю, — он смотрит на меня иронией, определённо, он что-то уже раскопал про нас.
— Сам напросился. Помнишь, серебряные пули?
— Оборотней мочить будем? — его короткая бородка задорно вздёрнулась.
Катя прыснула в ладони, Рита зашипела как рассерженная кобра.
— Нет, оборотней мы оставим в покое, — смеюсь я, — упырей будем изводить. К вечеру сможешь серебряные пули к Макарову изготовить?
— Всё необходимое для плавки есть… серебра нет.
— Я дам серебро, — словно выплюнула Рита, — между прочим, убивать оборотней, самое последнее дело!
— Уже догадался, — спокойно смотрит на неё Эдик.
Катюша ещё больше развеселилась, а Рита краснеет от злости.
— Будет тебе, подруга, словно все оборотни белые и пушистые, а как же дикие?
— Дикие выродки, их даже оборотнями назвать, язык не поворачивается. Оборотень должен быть идейным, верить в светлое будущее, в идеалы коммунистической партии Советского Союза, — с воодушевлением ляпает Рита.
— Папа с мамой научили? — цинично говорит Катя.
— Да ты знаешь, какой у меня отец, а какая у меня была мать! — с обидой выкрикивает Рита, на глазах блестят слёзы.
— Уймись, я тебе верю, — неожиданно мягко произносит Катя и как мать дочку, гладит её по волосам, целует в макушку. Со стороны явное несоответствие, на вид, Катя явно моложе Риты, если не знать, что её фактический возраст, далеко за тридцать. Рита, юный хищник, чувствует природу этой женщины, уткнулась ей в грудь, едва не заплакала, мать вспомнила.