— Генерала необходимо убить. Кстати, напоминаю, это главная цель вашей командировки.
В душе, как гребень гигантской волны, возникает отрицание, но Катя с одобрением кивает:- Это понятно, Леонид Фёдорович, всё сделаем в лучшем виде.
— Всегда знал, что ты девочка, боевая, — с отцовской любовью глянул на неё шеф. — Думаю, времени на раскачку у нас нет, сержантов Ли и Османа перевожу служить в Особый отдел, чтоб лишних вопросов не возникало и… за вами метро, после займётесь генералом. Дай бог, что б у нас всё получилось, — вздыхает он как человек, взваливший на свои плечи неподъёмную тяжесть, но который её несёт невзирая, ни на что.
После разговора с Беловым Леонидом Фёдоровичем, долго не могу прийти в себя, в отличие от Риты, которая в восторге от шефа, называет его не иначе как: «Великий стратег».
Сидим в кафе, хочется выпить, но с утра — верх безрассудства. Что-то идёт не так, что именно, не знаю. Стереотипы сознания беспощадно ломаются. Хоть бы одна зацепка! Вроде всё правильно, Судьба определила нам стать Воинами, с врагами церемониться нельзя. Но где, эти враги? Упырь Вита-с, что ли? Но они были всегда, мир не сорвался в штопор из-за их присутствия. Генерал Щитов… как он не похож на врага. А Стела?
— Сто грамм водки, — окликаю я проходящую официантку.
— Мне тоже! — неожиданно рядом пищит Катя.
— Подрасти сначала, — фыркает официантка.
Катя едва не шипит от ярости. А мне неожиданно становится весело. Чужая душа потёмки, даже не мог подозревать, какая буря бушует в душе моей напарницы. Чем-то она стала мне такой родной, не удерживаюсь, целую в макушку. Рита благоразумно делает вид, что не заметила моего порыва, Эдик осклабился:- Как вы похожи друг на друга, словно брат с сестрой, — в его глазах нет даже поползновения на ревность.
— Вот скажи, Эдик, мы пыжимся, пыжимся, корчим умные рожи, а как были пешками, так ими и остались. Вот и вектора твои не помогли, шеф мигом нас раскусил.
Эдик смотрит на меня долго, в глазах разливается сочувствие, затем, едва заметно ухмыляется:- Как я задумал, так и получилось, девяносто процентов правды и десять лжи. Сработало. Не хрена твой шеф не понял.
Гл. 24
Погода как с цепи сорвалась, снег валит, словно сейчас крутой январь. В полку объявлена тревога, аэродромы засыпает, снегоуборочная техника не справляется, в бой бросают солдат. Это даёт немедленный результат, взлётные полосы очищаются и вот, военные аэродромы принимают первые гражданские самолёты, которые не смогли сесть в Домодедово и Внуково.
Хотя мы готовы к походу в метро: оружия в избытке, у всех автоматы со смертоносными для нечисти пулями, из-за непогоды приходится выжидать. Все подступы к метро завалены снегом, ни пройти, ни проехать, словно не пускает нас кто.
Бездельничаем. В роте не появляюсь, не хочу, а меня никто и не дёргает. Осман и Ли при Особом отделе, замполиту теперь к ним не подступиться.
Риту стараюсь избегать, она понимает, в чём дело, невероятно страдает. По ночам исчезает, бродит в образе кошмарного питбуля по пустынным заснеженным улицам. Я молю богу, что б на её пути не попался какой-нибудь горемыка.
Не хочу видеть и Стелу, боюсь, разорвётся сердце при её виде. А ещё, ощущаю себя предателем, ведь нам предстоит убить Чёрного Дракона — её отца.
Но со Стелой судьба меня сталкивает всё в том, же магазине. Она, в элегантной шубке, весело тараторит со своими подругами, вид счастливый и беззаботный. Моё сердце словно шваркнулось с высоты о грязный пол, я оцепенел, гляжу на неё во все глаза. Она замечает взгляд, медленно поворачивается, улыбка меркнет на губах, в глазах возникает удивление, радость и… неприязнь.
— Привет, Стела, — язык словно путается во рту и прилипает к гортани, вмиг всё пересохло.
— Здравствуй. Какими судьбами? — равнодушно спрашивает она. Её взгляд обжигает.
— Так… — умно изрекаю я.
— А, — кивает она, — тогда я пойду.
С весело тараторящими подругами идёт к выходу.
— Стела!!! — вырывается у меня крик.
Она резко останавливается, медленно поворачивается. В наполненных солёной влагой бездонных глазах недоумение и обида.
— Что тебе нужно? — с вызовом спрашивает она.
— Я… — и больше сказать ничего не могу.
— Стела, ещё один ухажёр дар речи потерял! — хохочут её подруги.
— Это всё что хотел сказать? — она награждает меня презрительной насмешкой, но… в глубине глаз вижу ожидание.
Подруги подшучивают, кто-то из них даже хочет познакомиться со мной.
— Я тебя люблю, Стела, — и даже не понял, что это сказал я. — Давай купим торт, мне много тебе нужно рассказать, — словно молю её.
— Любишь? — насмешливо смотрит она на меня.
— Больше жизни.
— Тогда зачем сбежал? — в недоумении раскрывает и без того огромные глаза.
— Он от тебя сбежал, Стела, да как такое может быть? — радостно заверещали её подруги.
— В себе не разобрался, — искренне говорю я.
— А сейчас что-то изменилось?
— Да, хочу бежать…
— Что, опять?! — Стела весело хохочет.
— Да ну, тебя, — тушуюсь я, — хотел сказать, с тобой по жизни.
— Ага, большими скачками, — её взгляд теплеет, лёд стремительно тает. Она смотрит на прилавок. — Вот тот, с орехами. Помнишь, мы такой же покупали? — её лицо озаряет лукавое выражение, но в глубине глаз гнездится печаль.
Идём по заснеженной улице, как школьники, на расстоянии. Неожиданно она улыбается, резко берёт меня под руку:- А ты растёшь, — глубокомысленно говорит она.
— Вроде, нет. Каким был в десятом классе, таким и остался, — глупо моргнул я, испытывая блаженство от того, что она держится за мою руку.
Она пихает меня вбок:- Смеёшься?
— А, в смысле ещё одной звёздочки, — догадываюсь я. — Сам не пойму как это получилось.
— Папа говорил, вы бандитов у заброшенного метро положили.
— Действительно, так все говорят, — неопределённо отвечаю я.
— А что, не так было? — заглядывает мне в глаза и я, вновь плыву.
— Не совсем… в общем, совсем не так. Один там бандит был, Осман подстелил его, но тот ушёл, а других не было.
— А говорят, много там зеков убитых нашли.
— Сам не пойму, зачем кому-то понадобилось вводить всех в заблуждение. Один там был, — упрямо твержу я.
— А ладно, этих зеков, и всё же, почему ты избегал меня?
— Это не из-за тебя.
— А, — глубокомысленно замечает Стела, окидывает меня испытующим взглядом, — это из-за девушки?
— Да причём тут Рита! — вырывается у меня.
— Рита? — отстраняется от меня Стела.
— Ну да, была у меня девушка, — смотрю на неё умаляющим взглядом, — но… не люблю её. Хорошая она, замечательная, но… я люблю тебя! — в отчаянье восклицаю я.
— А ты честен, — внимательно смотрит на меня.
Я опускаю глаза, стыд выжигает душу, честным меня называть, никак не стоит.
— А она тебя любит? — впивается в меня взглядом Стела.
— Не знаю, — мямлю я, — но неохотно сознаюсь, — любит.
— Как плохо, — вздыхает Стела.
— Сам знаю, — грусть переполняет сердце.
— И что нам делать?
— Я люблю только тебя, — поднимаю взгляд и утыкаюсь в слегка вздрагивающие губы. — А ты? — выдыхаю я.
Она долго, с прищуром, смотрит мне глаза и безжалостно изрекает:- Не разобралась ещё.
— А когда разберёшься? — задаю удивительно глупый вопрос.
— Да ну тебя! — она смеётся, думая, что я шучу. — Пойдём лучше торт есть.
Вхожу в квартиру как во вражескую цитадель. К великой радости, генерал Щитов отсутствует, но напряжение испытываю невероятно сильное.
— Расслабься, Кирилл, — замечает моё состояние Стела, она, естественно, берёт всё на свой счёт.
— А отец где? — аккуратно спрашиваю её.
Она ставит на газ чайник, вздыхает:- Совсем дома не появляется и мать вновь в командировке.
— Как хорошо! — вырывается у меня.
— Что хорошо? — встрепенулась как гордая лань Стела, тонкие брови недовольно взлетают вверх. — Ты, Кирилл, много не себя не бери, — неправильно понимает она мою реакцию.