Аварец вытягивает руку, но его бьёт словно молнией, он с воплем отлетает в сторону, обожженные пальцы дымятся, но драконий камень, словно обижается, меркнет и падает в складки моей одежды.
— Кирилл, воспользуйся им! — в отчаянье выкрикивает Катя.
— Нет, — твёрдо говорю я, — не быть мне Чёрным Драконом.
Под плач Катюши, уплываю в синюю даль, вокруг меня призрачное сияние, голубая ленточка, словно усыпанная бриллиантами, возникает из пространства и увлекает в неведомый мир.
Лежу на изумрудной, шелковистой траве, ноги омывают тёплые волны. Низко носятся стрижи, под лёгкими порывами ветра приятно шумит камыш.
Боли нет, но и силы полностью оставили, кровь продолжает струиться из тела, даже не догадывался раньше, что её у меня так много.
— Дедушка, мёртвый человек! — словно сквозь сон слышу тревожный детский голос.
— Нет, Тархуша, это не человек, дракон.
— Он не похож на него, у него нет когтей, крыльев и клыков, — удивляется ребёнок.
— Тело не показатель, главное — душа, а душа у него дракона… но он не мёртвый. Внучок, беги к отцу, скажи, прибыл посланец из будущего.
С трудом открываю веки, в зрачки, брызнул бодрящий свет, как вода, растекающаяся из-под вечного ледника. Непонятное ощущение, но чистое и светлое.
Очевидно очень раннее утро, небо в прозрачной белой дымке, Солнце ещё не поднялось, но светло, словно взгляд пускаешь сквозь грани чистейшего хрусталя. Невероятно, но на небе виднеются две луны и, едва обозначены контуры третей. Вероятно я не на Земле, говорит мне логика, но сознание с радостью утверждает обратное. Но три луны? Как их связать с реальностью?
— Очнулся, родимый, — слышу мягкий, но пронизанный немалой силой, голос старого человека.
Скашиваю глаза, надо мной стоит крепкий старик, у него длинная, белее снега борода, взгляд пронзительный и мудрый, на лице ни единого отпечатка болезней, что должны быть в таком возрасте. Во мне зреет уверенность, не одну сотню лет разменял, но старик бодрый и спокойный. Он одет в просторные одежды, на них ни пятнышка грязи, вышивка у воротника, на поясе и рукавах поражает чёткостью и гармонией рисунка, чем-то она перекликается с русскими, украинскими и белорусскими узорами.
— Где я? — пытаюсь спросить его, но сил нет, даже шевельнуть губами.
Но старик словно читает мысли:- Это Даария.
— Даария? Ведь это легенда, — я не говорю, а посылаю мысль.
Но он вновь понимает меня, мягко улыбается:- Всё в мире когда-нибудь становится легендой.
— Но это Земля?
— Да, это так, одна из множества земель населённых Великой Расой. Это четырёхмерный мир людей. Не часто к нам забредают странники из многомерных миров.
— Это вы обо мне? Кто я?
Старик задумался, видно хочет подобрать правильный ответ.
— Ты почти человек, но в большей мере дракон. Ты из мира, который находится в конце Золотого Пути, перед началом Величайшего Мира Прави, это Рубеж. Жители, населяющие эту часть, являются больше воинами, но вмешиваются в события людей редко. Исходя из того, что ты изранен, началась война. Вероятно, тяжёлые частицы первозданного мрака, вырвались, в светлую часть Сварги, внося Хаос, и нарушают Гармонию.
— Ты говоришь не как человек, ты бог? — вырывается у меня.
Он мягко улыбается:- Нет, конечно, Бог Един, но мы преуспели в своём развитии, и потомки назовут нас богами. Чувствую, ты хочешь знать моё имя, — ласково смотрит на меня старик.
— Очень! — с жаром прошу я. Мне кажется, сейчас услышу нечто невероятное, это перевернёт моё сознание. Удивительно, но ум очищается, и силы возвращаются, ужасная рана стягивается на глазах, в груди ухнуло сердце и ритмично забилось, разнося кровь по телу, стремительно возвращая меня к жизни.
— Сварог, — невероятно просто говорит он.
— Сварог? — приподнимаюсь на локтях, голова закружилась, но это не от слабости.
— Ты лежи, я, конечно, вернул здоровье, но тебе необходимо осмыслить выздоровление в покое, — он мягко дотрагивается до моего плеча. — Если б не драконье сердце, Марена Свароговна, давно бы тебя переправила по Золотому Пути в Мир Слави.
— Марена? В смысле, Мара? Богиня смерти?
— У нас нет понятия смерти, его придумают наши потомки. По-настоящему, это переход из одного Мира в другой, из Яви в Славь. Да и какая ж она богиня, дочка моя любимая, — улыбается всесильный Сварог.
— А-а, — щупаю у себя за пазухой, — я кажется, камень потерял, в смысле… сердце своё, — поправляюсь я, испытывая величайшее потрясение. Драконий камень, к которому так привык, не ощущаю у тела.
— Не беспокойся, когда был в беспамятности, ты его выронил. Возьми обратно, — Сварог протягивает пульсирующий шар.
Он лежит на его ладони, испуская ровный мягкий свет, словно очень доволен тем, что его держат эти руки.
На этот раз встаю на ноги, я не маленький, но Сварогу едва по плечо, с трепетом протягиваю руки, он, улыбаясь, отдаёт драконье сердце. Словно взрыв, возникает прилив энергии, мне кажется, я приподнимаюсь над землёй. А ведь действительно, парю в воздухе! Немного успокаиваюсь, приземляюсь на носки, не знаю даже, что говорить. Справившись с волнением, говорю:- Спасибо, Великий Сварог.
— Хорошее слово, — он с одобрением кивает, — и тебя пусть спасёт Бог.
В воздухе раздаётся мощное гудение, из-за верхушек лохматых сосен выплывает сверкающий золотым огнём летательный аппарат.
— А вот и мой сын Перун пожаловал.
Летательный аппарат зависает в воздухе, плавно идёт на посадку, незаметно касается земли, затихает. Откидывается назад прозрачный купол, выдвигается металлическая лестница. Первым резво спускается мальчуган, наверное, тот, которого Сварог называл Тархушей… Тарх?! Внезапно осеняет меня.
— Да, он Тарх Перунович, — ловит мои сметённые мысли Сварог, — он ещё пока ребёнок и не осознаёт своего будущего предназначения, но оно у него уже есть, мой внук будет бесстрашным воином и хранителем древней Великой Мудрости.
— И богом, — шепчу я.
— Мы все частицы Единого Творца-Создателя, дети его, — у Сварога в глазах разливается печаль, очевидно, он заглядывает далеко в будущее.
Тарх подбегает к деду, утыкается ему в колени, с опаской косится на меня.
— Почему сестрёнку опять не взял? — хмурит брови Сварог, но в глазах улыбка.
— А… Таринка опять в лес с подружками убежала, вечно со своими деревьями разговаривает. Дед, она ещё маленькая и несмышленая, нечего ей со мной бегать, ещё упадёт и коленки расшибёт, — серьёзно заявляет её старший брат.
Голова у меня идёт кругом, Тарх и Тара, брат и сестра, неужели в их честь, когда-то назовут бескрайние просторы земли Русов — Великой Тартарией.
А вот и Перун. Мужчина, могучего телосложения, с густой русой бородой, легко спрыгивает на землю, быстро и непринуждённо идёт к нам.
— Дракон? — удивляется он. — Что тебя привело из Рубежа в Мир Яви?
— Наверное, потому что считаю себя человеком, — я опускаю голову, не в силах выдержать пронзительный взгляд его льдисто-голубых глаз.
— Так чувствуют себя любые существа, кто погружается в четвёртое измерение, — кивает суровый Перун.
Я в замешательстве, не улавливаю связь с четырьмя измерениями и человеком. Из школьной программы у меня неясное представление природы измерений и, вроде определение звучат так: длина, ширина, высота и абстрактное — время. Причём здесь человек?
Неожиданно на помощь приходит седовласый Сварог, он легко читает мои мысли, на лице появляется грустная улыбка:- О, как у вас запущен мир. Существа из Пекельных миров извратили суть понятия измерений, а четвёртую, самую важную, уничтожают. В мире людей обязательно должны существовать четыре измерения: тело, дух, душа и совесть. С потерей совести, человека отбрасывает на уровень более низкий, чем у животных, вследствие чего враги легко могут завладеть душой, и останется лишь тело и дух. Обычно тело самостоятельно не живёт и уходит прахом в землю, дух — несчастное, бывает опасное, существо, ниже его лишь тело.
Я потрясён, мир открывается мне совсем в ином ракурсе. Теперь я понимаю, почему учение Дарвина зашло в тупик, искали эволюцию тел и, естественно не обнаружили ни одного переходного звена. Не там искали, эволюционирует лишь душа. А для души, в принципе, без разницы какое у неё тело. Тело — это одно из самых простых творений Создателя, а с душой он работает постоянно, а ьсовесть — мощный двигатель эволюции. Дух может поддерживать тело, но это зомби, дух без тела — привидение, душа без совести — эволюция заходит в тупик, а бракованные особи следует уничтожать.