На пленуме единогласно были избраны членами Политбюро ЦК товарищи: Брежнев Л. И. (аплодисменты), Андропов Ю. В. (аплодисменты), Горбачев М. С, (аплодисменты)….
Так пойдем же смело вперед, по пути, ведущему к коммунизму! (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Пусть и впредь крепнет нерушимое единство Коммунистической партии и советского народа! (Бурные аплодисменты.)
Пусть и дальше укрепляется единство социалистического содружества, всех революционных сил нашей планеты! (Бурные аплодисменты.)
Слава нашей ленинской партии! (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует великий советский народ! (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует мир! (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует коммунизм! (Под сводами зала долго не смолкает овация. Все встают. Звучат возгласы: «Да здравствует КПСС!», «Слава ленинскому Центральному Комитету!», «Леониду Ильичу Брежневу — ура!», «Да здравствует нерушимое единство партии и народа!», «Слава! Слава! Слава!», «Ура!».)
Фыркаю в кулак. Как мне надоели эти нескончаемые потоки красноречия. По телевизору смотреть нечего, всего три программы, а когда идут Пленумы, их транслируют по всем этим трём — с утра до вечера.
— Зря ты так, сынок, главное войны нет, хороший он человек, придёт время, вспомните его.
— Конечно, — хихикнул я, глядя, как по телевизору шамкает глубокий старец, — спасибо, мама, действительно опаздываю, — быстро допиваю чай и бегу одеваться.
С обожанием смотрю на свои джинсы фирмы «MONTANA», недавно приобрёл у фарцовщика за бешенные деньги. Копил целый год, не раз разгружал по ночам вагоны с углём, стипендию не тратил — накопил целых двести рублей и вот я обладатель долгожданных штанов за двести «деревянных» и это ещё дёшево, мне крупно повезло!
Бережно хватаю их со стула… в разные стороны веером разлетаются деньги и больно бьёт по ногам чёрный, круглый камень, так похожий на метеорит.
— Что это, откуда?! — выпучил глаза в великом удивлении. Лихорадочно сгребаю в кучу, пересчитываю, глазам своим не могу поверить, триста двадцать рублей — целое состояние! Откуда?! Может матери? Но она сразу, таких денег в руках никогда не держала. Всё же иду на кухню:- Мама, ты денег не теряла?
— Что? — бледнеет она и кидается к сумочке, лихорадочно роется, вытягивает изрядно видавший виды, кошелёк, пересчитывает деньги, с укором смотрит на меня, — ровно девяносто шесть рублей — вся зарплата. Чего сынок, удумал меня пугать? — укоризненно смотрит она на меня.
— Что, прибавку получила? — я знаю, ей платят восемьдесят девять. Живём мы, так себе, отца нет, кое-как перебиваемся на её деньги. Но даже этого хватает, чтоб нормально питаться. А недавно, купила мне бобинный магнитофон «Комета 212-М», очень неплохой, правда хуже, чем «Юпитер», но всё же. Теперь я могу «битлов» послушать, Сюзи Кватру, недавно разжился Пинк Флоидом. Благодать!
— Повышение получила, сейчас я старший техник, — гордо произносит она.
— Поздравляю, — улыбаюсь я, а самого мучает вопрос, откуда деньги? Вроде не пью, даже почти не курю, так, балуюсь. Заскоков с памятью нет… надо бы пылесос матери купить, озаряет меня, а ещё сапоги — давно мечтает. Я с нежностью смотрю на неё, как она постарела, уже за сорок, вот и морщинки на лице появились.
Испытывая странное облегчение, возвращаюсь себе в комнату. А может, ей все деньги отдать? Я хмурюсь. Отдам! Себе пятьдесят оставлю, на первое время хватит. С этими мыслями выхожу из дома, деньги захватываю с собой, метеорит бросаю в дипломат.
На троллейбус сажусь с боем, он проходит мимо радиозавода, поэтому в него забивается, столько народу! Завод огромный, множество цехов, самые передовые технологии, недавно завезли станки с программным управлением. Фантастика! Есть даже секретные цеха.
Продукция на заводе разнообразная, от приёмников, усилителей, до аппаратуры для подводных лодок и даже спутников. Одним словом, огромное будущее у завода. Такого монстра не сокрушить! На него хотят попасть многие, хороший карьерный рост, зарплаты высокие.
Завод — целый город: там есть детский сад, библиотека, поликлиника, своя оранжерея, а столовая — это что-то — два этажа и комплексные обеды за шестьдесят копеек. Причём, там такая вкусная и питательная еда, не каждый в состоянии полностью доесть весь обед. Но даже, если предположить гипотетически, что кто-то не наелся, можно взять ещё один поднос с обедом и это будет абсолютно бесплатно.
Троллейбус основательно разгружается, становится почти пустой, народ хлынул по широкой дороге к заводским воротам. Вокруг дороги разбит парк, с множеством клумб, экзотическими деревьями, есть пруд с лилиями и карасями. Иногда мальчишки, втихаря, ловят рыбу на удочки. Одним словом, партия всё делает, чтоб рабочий человек мог спокойно отдохнуть в обеденный перерыв и после работы расслабиться на многочисленных скамеечках, затерянных в лабиринтах огромного парка. Вот так и живут, советские люди, другого мы не знаем. Но как хочется, хоть одним глазком, заглянуть на жизнь на Западе. Мне кажется, там, безусловно, лучше, раз производят такие штаны как — «MONTANA».
В институте меня сразу засосал водоворот текущих дел. Горячая пора. Зачёты, подготовка к сессии, а ещё, приближается госэкзамен по научному коммунизму. Один из самых сложных предметов в нашем техническом ВУЗе.
После учёбы захотелось расслабиться, с ребятами ныряем в общагу: музыка, немного спиртного, жареная картошка, хихикающие однокурсницы, одним словом — дым коромыслом. Как говорится, дело молодое, даже о деньгах своих забыл.
Под вечер расходимся, иду провожать Викулю. Сочная девица, не могу понять, что она делает в институте. Пары прогуливает, несколько раз грозило отчисление, но чудесным образом выплывает. Определённо, у неё есть талант. Если честно, она меня сильно не привлекает, но свободное время скрасить помогает.
Она уцепилась мне под руку, тараторит о чём-то своём, я не вникаю. Так, незаметно, добираемся до «Ивушки», это танцплощадка. Звучит музыка: «… листья жёлтые над городом кружатся…». Усмехаюсь. Эту песню мы давно переделали на свой лад, звучит как марш китайских парашютистов: «… лица жёлтые над городом кружатся…».
Викуля затаскивает меня на танцплощадку, сегодня у неё далеко идущие планы. Дрыгаемся до изнеможения, чуть не подрался с завистниками, но это нормально, танцы ведь.
Звучат последние аккорды, ди-джей прощается с публикой, выходим в ночь. Вика страстно прижимается ко мне, я не возражаю. Видно, стоит поискать телефонный аппарат, чтоб позвонить, матери, а то у неё крышу сорвёт от переживания, этой ночью я не приду домой.
Вика тащит к троллейбусной остановке. Идём мимо школы и тёмных домов, так ближе, но можно и на хулиганов напороться. Вика знает, я занимаюсь каратэ, поэтому о таких пустяках не думает. Но я понимаю, против лома нет приёма, всякое может произойти, хулиганы каратэ могут не знать, но палку найти в состоянии.
Так и есть! У стены светятся огоньки сигарет, кого-то зажимают. Внезапно с их круга вырывается девчонка, несётся к нам, но её ловят и… такую жестокость я редко когда видел, с размаху бьют в живот. Она подает, дёргается в судорогах, а её вновь бьют ногами. Этого никак стерпеть не могу:- Беги за ментами, — толкаю от себя Вику, а сам бросаюсь в бой. Первое, что слышу, свист кулака, мозжечком понимаю, если попал бы по голове, мне — трындец. Но определённый опыт у меня есть, подныриваю под кулак и наношу удар головой, а когда тот изогнулся, коленом в челюсть. Ухожу в сторону, с разворота, пяткой луплю другому парню в живот, а затем, ладонью в шею. Третьего подсекаю и, каблуком выбиваю зубы. Последний понял, сегодня не их день, дернул от меня с солидной скоростью.
— Он сумочку у меня отобрал! — очнулась девчонка.
В азарте бросаюсь за ним, сбиваю с ног, выдёргиваю женскую сумку, а заодно рву, чем-то плотно забитый, карман.
— Паспорт мой отдай! — зло выкрикивает негодяй, вырывает его из моих рук, но в руке остаётся лишь фотография.
Легонько пинаю локтём в зубы, он взвизгивает и, разбрызгивая кровь, убегает и остальные, как-то незаметно исчезают.