Бедолага вздрогнул и чуть не уронил ключи от соседней с Кощеевой камеры, куда собирался поместить Ягу. Та с гордым видом непокоренной жертвы прошла в темное нутро за решетку. Кощей снова задремал, только теперь на его мрачном усталом лице заиграла едва заметная улыбка.
Иван собрался присесть на какой-то камень и в позе великого философа хорошенько все обдумать. Но цепи не предусматривали подобного комфорта, и ему пришлось думать стоя. В любом другом случае многое мог решить один телефонный звонок недешевому адвокату. Только где теперь этот адвокат — а где Иван? И где его телефон…
Он не знал, что в эту минуту его телефон лежал на растрескавшемся от старости столе, за которым сидел стражник. Его довольная физиономия светилась бесхитростным детским любопытством. Толстыми пальцами, один из которых украшал перстень-печатка Ивана, он перебирал содержимое мешка необычного пленника. Добрая половина вещей ему была не знакома, поэтому каждую безделушку он рассматривал с особым пристрастием. Зажигалка его не впечатлила, а вот телефон…
К левой руке стражника была привязана сигнальная веревка, уходившая наверх, поэтому ему приходилось все делать не спеша, практически одной свободной рукой. Ею он и крутил телефон в разные стороны, стараясь разгадать, зачем был нужен Ивану этот странный, непонятный предмет.
— Вот диво-то, — озадаченно бормотал стражник, переворачивая телефон экраном наверх. — Угу, — добавил он и нажал на «иконку» фотоаппарата. Мелькнула вспышка, озарившая небольшое помещение. — Ого! — поразился он и удивленно заморгал ослепленными на миг глазами. — Щучья дочь! Угу. — Он снова нажал на «иконку». Вспышка в очередной раз озарила его бородатое лицо. — Ого!
Княжеский терем погружался в беспокойную ночь. Только хмельной Добрыня Никитич находился в прекрасном расположении духа. Он только что вернулся из столовых хором, где все это время вместе с думными боярами провел в пиру и веселье. Большая, богато обставленная спальня с широкой дубовой кроватью, огромной шкурой убитого им медведя, расстеленной перед ней, манила отдыхом. Добрыня сел на кровать и попытался снять сапог, но у него не получилось.
Сколько он ни кряхтел, сапог так и оставался плотно сидеть на ноге. Сила богатырская не помогла справиться с обувью, а сноровку хмель перебивал.
Варвара улыбнулась, увидев попытки нетрезвого супруга. Она вошла в спальню — с длинными распущенными волосами, натертая ароматными приворотными снадобьями, в красивой шелковой рубашке, — подошла к мужу, присела рядом и помогла ему снять сапоги. Добрыня увидел верную и преданную жену, какой она была для него всегда. Улыбнувшись в ответ, он свалился на постель.
— Ну, как там Иван? Все хорошо? — поинтересовался Добрыня уже сквозь сон.
— Все хорошо, — недобро прищурившись, ответила Варвара. — Ты спи, Добрынюшка, притомился сегодня, — и ласково погладила его по темным кудрявым волосам. — Спи, родной…
Она легла рядом с мужем, но отвернулась от него. Добрыня сразу уснул и не увидел ее зловещей улыбки.
1. Первое впечатление — потрясающее. Еще бы! С неба падает.
2. Возраст — неопределенный, но все еще красавица.
3. Социальное положение — могущественная жена князя.
4. Внешность — царская. Богатые наряды влетают князю в еврокопеечку.
5. Психотип — сангвиник, перфекционист. Расшибется в пух и перья для достижения поставленной цели.
6. Характер — стойкий. Настоящая стерва (зачеркнуто) женщина.
7. Личная жизнь — замужем, безукоризненно выполняет свой супружеский долг.
8. Хобби — манипуляции с магическим кнутом, погоня за богатырями во главе подчиненных опричников.
9. Волшебные навыки — оборотень.
10. Если ей перейдет дорогу черная кошка, то от той мало что останется.
Глава 6
Бабу Ягу тоже посадили на цепи и приковали к стене. Довольные тем, что у них все получилось без особых потерь — а страх, что эта злодейка рода человеческого их сожрет, не считается, — они отправились в служебное помещение. Оставшись одна, Баба Яга не стала дремать, как Кощей, и дожидаться собственной казни на рассвете. Еще чего! Не для того она дала себя поймать Варвариным дурням, а потом тряслась в клетке с железными шипами, чтобы сдаться на милость победителям. Те миловать не станут! Да она в их милости и не нуждается.