«Это что еще за траур? — крикнул он им, увидев, как они стоят там, понурив головы. — Подумаешь, одним евреем стало меньше…» И пошел себе дальше.
Это был тот самый офицер, плохо говоривший о Йони, когда я год назад приезжал в Часть на церемонию смены командиров.
К вечеру, когда кончились все дела, а офицеры и солдаты собрались домой, новый командир Части передал Амицуру полный гранат подсумок Йони. Одна-две гранаты были пробиты пулями из очереди, попавшей в Йони в Энтеббе, и нужно было их взорвать. Амицур взял с собой подрывную шашку и отошел подальше от построек Части в открытое поле. Стоявшая накануне поблизости брезентовая модель старого терминала, куда на ученье «ворвались» солдаты под руководством Йони, была уже разобрана. Летнее предзакатное израильское солнце бросало неяркий свет на окружающие строения, на зелень, на асфальт. Амицур вырыл небольшую ямку в жесткой земле и положил туда подсумок, а на него шашку. Отошел от ямы, протянул за собой фитиль. Затем остановился на безопасном расстоянии от заряда и стал на одно колено.
Когда сработал детонатор, шашка взорвалась, подняв небольшое облако. С ней вместе взорвалась с грохотом связка гранат, которая еще прошлой ночью, во время атаки в Энтеббе, была у тела Йони.
Послесловие
Мы сидим в самолете «Эйр Кения», летящем в полдень на запад над озером Виктория, к аэродрому Энтеббе. Внизу под собой различаю множество небольших островов, которые тринадцать лет назад в ночной темноте нельзя было увидеть изнутри «геркулесов». Большинство островов необитаемы, покрыты тропической зеленью. Только на некоторых из них можно обнаружить круглые соломенные хижины, разбросанные на большом расстоянии друг от друга вдоль берега или на лесных полянах.
Африка.
Я отвожу глаза от окна, и все тот же стародавний вопрос снова пробуждается в сердце — почему я не поехал в Часть в ту неделю, в начале которой мне позвонили и сказали быть наготове? Может, и в самом деле я попал бы в один из «геркулесов»? Бесполезные мысли: окажись я в Части, Йони все равно не взял бы меня. К тому же я усмехнулся, когда мне сообщили по телефону новость. А, опять болтовня, мелькнуло тогда в голове.
Биби сидит в левой части самолета, немного впереди, а Ноа, его одиннадцатилетняя дочь, с другой стороны прохода, параллельно со мной. Каждый погружен в свои мысли. Скоро — через несколько минут — посадка, и я прилипаю к окну справа, каждую минуту ожидая увидеть аэродром. «Вот он!» — кричит вдруг Биби, и я спешу на его сторону и сажусь сзади. Самолет кружит над городком Энтеббе, но снижается не с юга на север, как снижались «геркулесы» и, как я ожидал, будем садиться мы, а в противоположном направлении, с севера на юг. Вот он — новый терминал на продолговатом холме, а вон, немного восточнее, старый терминал, под городком. Хотя мне это известно, но на минуту поражает близость домов городка к старому терминалу. Мы узнаем местность почти автоматически, вне связи с охватившим нас волнением. Прямая посадочная полоса к нам все ближе. Слева от нас — диагональная полоса, ведущая к военной базе. Все там на месте, как было тринадцать лет назад.
Самолет касается полосы, и старый терминал исчезает из моих глаз. Здание нового терминала и рядом с ним, на зеленом склоне, большие белые буквы: ENTEBBE мелькают мимо нас. Вот самолет замедляет бег, поворачивает назад и едет на север, по подъездной полосе. Мимо склона, на который затруднялись влезть солдаты из парашютной части. Теперь мне понятно, почему именно там, по Дороге к новой контрольной башне, им пришлось взбираться на крутой склон — башня построена на самом высоком месте этой части аэродрома. Наконец самолет останавливается на стоянке, рядом с колодцами с горючим.
Мы спускаемся по трапу. Биби прибыл сюда как гость нового президента Уганды, но встречающих внизу не видно. Подойдя к огромному входу в зал для прибывающих, обращаю внимание Биби на угандийского солдата в пятнистой форме, держащего в поднятых руках белый лист бумаги. На листе большими буквами написано от руки: YONI. Так нас принимают.
Солдат ведет нас в маленькую комнату, на одной из стен которой красуется большой портрет президента в военной форме. За несколько минут пребывания в Уганде это третий или четвертый его портрет, так что не приходится сомневаться в природе царящего здесь режима. Мы долго ждем в душной конторе, чтобы помощник президента пришел сюда нас вызволить. Пока два надзирающих за нами солдата на минуту отлучились, Биби успел взять со стола лист бумаги, с которым нас встретили.