– Даже и не думайте! Лежать! Лежать до тех пор, пока мы не разберемся, что с вами было.
– А что со мной было? – по легкому звону в ушах он понял, что давление продолжает подниматься, и больше не делал попыток встать.
– Двадцать минут назад звонит мне ваш секретарь, говорит, мол, примерно полпервого вы собрались отдохнуть, попросили не беспокоить. Он ждал до пяти часов, вы все не выходите. Он решил посмотреть, глядит – вы лежите на диване в комнате отдыха. Стал будить – не просыпаетесь. Вызвал меня. Я пришел – давление семьдесят на сорок, пульс едва прощупывается…
– В комнате отдыха, – нахмурился Богдан.
Он точно помнил, что сидел за столом, беседовал с Игнатьевым. Вспомнить бы еще, о чем… Ерунда какая-то, старые дела… Затем ему вдруг неудержимо захотелось положить голову на стол, а потом… потом он открыл глаза уже здесь. Если ему стало плохо за столом, то кто принес его сюда? Игнатьев? Тогда почему он не вызвал врача? Или это какой-то провал в памяти?
– Юра, – спросил он секретаря, – вы помните, как я просил не беспокоить меня? Совершенно из головы вон…
– Лично вы меня не просили, – тут же отозвался капитан. – Товарищ Игнатьев вышел от вас, он и передал мне…
Игнатьев… Пришли Серов с Игнатьевым, Серов принес боржоми из буфета, холодный… Они разговаривали, и он пил воду… Может быть, из-за нее?
– Юра, посмотрите, там на столе должна быть бутылка с боржоми…
Секретарь вышел, и через полминуты послышался его бодрый голос:
– Никакой бутылки здесь нет. Я вам простой воды, из графина, принесу…
Ерунда какая-то… Как же трудно думать… Почему пришел Серов? Он сам позвонил Серову, после того как сообщили, что обстреляли дом Лаврентия. Потом тот пришел и принес эту бутылку… Богдан рывком поднялся, его качнуло в сторону, но он все же устоял, лишь навалился на спинку дивана, нетерпеливым жестом обрывая протестующий возглас врача.
– Юра! Свяжись с товарищем Берия. Слышишь?
– Он все еще на президиуме ЦК, Богдан Захарович, на связь не выходил.
– Вызови его оттуда… Не надо… Я сам… Помоги…
Цепляясь за плечо капитана, Кобулов прошел к столу, уселся в свое огромное – по фигуре – кресло. Набрал номер секретариата Маленкова, попросил вызвать Берию.
– Лаврентий Павлович уже уехал, – отозвался неизменный Суханов, маленковский секретарь. – Президиум закончился.
– Давно?
– Часа два, не меньше. Все разошлись, Георгий Максимилианович тоже ушел. Сегодня у него нет приема…
Следующий звонок – секретарю Берии, тоже не принес результатов. Министр все еще был вне связи. Борясь с подступающей тревогой, Кобулов позвонил ему домой – никто не ответил. Он слушал гудки и понимал: что-то случилось. С двенадцати часов Лаврентия никто не слышал – ладно, всякое может быть, – но куда делась охрана, которая должна находиться в доме круглосуточно? Испорчен телефон? Он позвонил на дачу – ответил незнакомый голос. Богдан попросил позвать Нину Теймуразовну. Человек, на мгновение запнувшись, ответил, что ее нет. Где она? Гуляет. А Марфа? Тоже гуляет… Кто он такой? Начальник охраны, капитан Павлов.
Кобулов опустил трубку. Никакого Павлова там нет, он поименно знает всех охранников. Может быть, все объясняется просто. А может быть, и непросто… Нет уж, лучше перебдеть, чем недобдеть… Он взял трубку городского телефона и набрал еще один номер.
– Алло! – отозвались на том конце.
– Это я… – сказал Кобулов.
– Кто «я»?
– Богдан.
– Какой Богдан? – хмыкнула невидимая собеседница. – Пить меньше надо, Богдан.
– Я пью только воду.
– Огненную, – уточнили на том конце.
– Больше люблю ледяную…
– Тогда закусывай получше. Чтоб руки не тряслись, когда номер набираешь…
Трубка коротко и зло запикала. Кобулов положил ее на рычаг. Разговор с этой вроде бы случайной собеседницей на самом деле был условным сигналом тревоги. По этому сигналу сегодня же вечером несколько десятков человек уничтожат все, что могло бы их скомпрометировать, перейдут на особый режим и будут готовы к любым неожиданностям. В конце концов, если тревога ложная, отменить ее никогда не поздно. Теперь позвонить Судоплатову и Масленникову…[16]
Ни того, ни другого на месте не оказалось. Кобулов попросил срочно их разыскать и оперся головой на руки: сидеть было трудно.
– Богдан Захарович, – врач тряс его за плечо, – я настаиваю, я требую, немедленно в больницу. Сейчас я вызову санитарный транспорт…
Кобулов молча отвел его руку, прислушиваясь к шуму и шагам в приемной. В кабинет, отодвинув секретаря, вошли Серов и несколько военных. Один, в прокурорской форме, подошел к столу.
16
И. И. Масленников – заместитель министра внутренних дел, командующий внутренними войсками МВД.