— Да уж, и в самом круге, как я вижу, ничего интересного.
— Вот именно. И бумажные стикеры, расклеенные по стволам, безо всякой системы и логики — из той же серии. Да и яма, следы которой на последних снимках, пожалуй, тоже.
— Это яма?
— Была. Сперва вырыли, потом закопали. Зачем? Неясно. Завтра я попробую аккуратно раскопать. Надеюсь, что там не могила.
— Это на повороте земляного вала?
— Да. Только, скорее не вала, а ступеньки на местности. Резкий подъём поверхности Земли на четыре-пять футов. Кое-где даже выше. А дальше опять более-менее ровный участок.
— А она длинная, эта ступенька?
— От того места, где я на неё набрёл, до поворота не меньше ста шагов. На сколько она тянется в другую сторону и после поворота, сказать не возьмусь, Лес довольно густой, не просматривается. Завтра обязательно выясним.
— И что это такое, по-вашему.
— Ступенька почти идеально прямая, что практически однозначно указывает на искусственное происхождение. Но она во многих местах размыта. При наших осадках на это нужно очень много лет. И деревья, что растут прямо из неё, весьма старые. Есть даже полусгнившие останки стволов, которым явно больше века. Всё это я вам переслал в виде фотографий в отчёте. Кто такое мог сделать, не знаю… Ради шутки, предположу, что это основание пирамиды.
— Египтяне, что ли?
— Ну, это вы хватили. Я намекал на майя.
— Да, я тоже шучу. Но вы, пожалуйста, изучите насыпь поподробнее. Она — самое интересное. А что же, всё-таки, значат эти бумажки на стволах, ямки по кругу, нитки по меридиану?
— Кто-то путал следы. Для него, может быть, пара стикеров что-то и значила, но всё остальное он, а вернее они, делали для отвода глаз. Возможно, это ваш Каспер, как мы говорим «бросает камни по кустам». То есть, создаёт ложные артефакты, чтобы сбить с толку преследователей. В смысле, вас. И нас.
— Считаете, он там искал завещание?
— Ну да, и там тоже. Ничего не нашёл и решил напустить туману для других искателей. Пока мне это кажется наиболее вероятным и правдоподобным объяснением.
— Что же… Пожалуй, соглашусь. Я бы, на его месте, сделала бы что-то похожее.
— А ваши-то дела как идут?
— Каспер весь день провёл в хранилище музея Хемингуэя. Ушёл под самое закрытие, словно знал, что я за ним слежу. Но мне удалось выяснить, чем он интересовался. Рыбалкой. А именно, куда писатель плавал рыбачить, когда жил на Ки-Мэрайя. Конечно, мне не известно, что он выяснил, а завтра хранилище не работает, но я что-нибудь придумаю. Если только Каспер не рванёт с утра к вам. Но тогда, я сразу позвоню.
— В таком случае, до завтра?
— Да. Спасибо за всё, Ник. И Сильвии мои благодарности передайте, пожалуйста.
— Она слышит. У нас громкая связь включена.
— Сильвия, спасибо большое. До завтра!
— Всего хорошего, Диана.
Ник отключил связь и посмотрел на напарницу.
— Ну что, хозяйка, накрывай на стол. Теперь можно и заслуженных яств вкусить.
Сильвия вздохнула и, молча, побрела на кухню.
— Да не переживай ты так! — Ник поспешил за ней. — Я уже придумал, как скомпенсировать своё переедание. Ты, ведь, наверняка взяла с собой спортивный костюм? — Сильвия воззрилась на напарника с неповторимым сочетанием удивления и возмущения на лице.
— Вот ещё! Я не позволю тебе надевать мои вещи. Они же после этого в мешки превратятся.
— И не надо. Это для тебя. Завтра утром мы сбросим набранные калории. Хочешь, даже можем их перед этим в Джоули перевести.
— Это как же, интересно? — с подозрением в голосе поинтересовалась напарница.
— Как проснёмся, сразу пробежимся вниз, до пляжей, поплаваем пол часика, а потом обратно. И режим тренировок не нарушим, и накопленные сегодня жиры сожжём.
— Так это мы на обратном пути опять все пропотеем, бежать-то в горку.
— А ты как хотела? Тренировка только тогда имеет смысл, когда человек вспотевает. Организм перегревается, и начинает расщеплять жиры, чтобы получить воду для пота. А без этого он будет только углеводы и белки использовать. Это и проще, и эффективнее. Когда домой прибежим, помоемся в душе. Мне он сегодня понравился. Согласна?