— Ласси затребовал подкрепление? — Шольц остановился, анализируя полученную информацию. — Означает ли это, что у него недостаточно людей, чтобы удержать город?
— Меня, знаете ли не посвящали в подробности, — сардонически усмехнулся Понятовский. — Вот только, сдается мне, что направляется Чернышев вовсе не к Дрездену. Судя по обсуждаемому продовольственному маршруту, который совершенно случайно прошел в пределах моего слуха, он рассчитывался вплоть до Берлина.
— Что?! Как до Берлина?! — Шольц потерял всю свою спесь буквально за пару секунд, которые прошли с того момента, как он осознал то, что сказал ему поляк.
Барон Шольц выскочил из кабинета, в котором проходила аудиенция с королем, и бегом побежал к выходу из дворца. Он не заметил, как один из придворных, мимо которых он прошел, проводил его пристальным взглядом, а затем, любезно раскланявшись с кокетничавшей с ним дамой, направился в противоположном направлении.
Пройдя через часть дворца, он выскользнул из боковой двери и быстрым шагом направился к конюшне.
— Прохор, — позвал он, приоткрыв дверь, и вглядываясь в полумрак, наполненный лошадиным фырканьем, и запахами, которые могли быть только на конюшне.
— Да, ваша милость, — к нему подскочил мужичок, юркий сухощавый с невыразительным лицом.
— Гость его величества короля Станислава из Пруссии получил, видимо, сегодня очень интересные новости про графа Чернышева, — задумчиво проговорил придворный. — Ты же помнишь приказ Андрея Ивановича, касаемый таких вот гостей?
— А как же, Иван Францович, конечно, помню, — кивнул мужичок и ощерился. — Не переживайте, все будет сделано в лучшем виде.
— Пускай все выглядит, как ограбление, — придворный оглянулся и зло улыбнулся. — В Польше сейчас неспокойно, столько сброда разного на трактах появилось, жуть просто. Доброму господину и не проехать уже. И куда король только смотрит? — и он развернулся и поспешил в сторону дворца, на ходу дыша на руки. — Холодно, черт бы все подрал. Скоро Новый год, а снега тут почитай и нет. Нехорошо это, непривычно.
София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, а ныне ее величество королева Польши и Великая княгиня Литовская бросила карты на стол.
— Мне сегодня не слишком везет, — пожаловалась она вслух, обращаясь к столпившимся вокруг стола придворным. Ее чрезвычайно раздражало, что здесь в Варшаве женщины имели еще меньше прав и веса в обществе, чем дома. То ли дело в Российской империи. Уже третья императрица на троне, а, если считать эту неудачницу Елизавету Катарину Кристину, принцессу Мекленбург-Шверинскую, которую в России назвали Анна Леопольдовна, то и все четверо императриц правили в последнее время в Петербурге.
Нет, она не могла сказать, что совершенно недовольна своей участью. Сейчас ее положение было гораздо лучше того, что было, но и одновременно с этим гораздо хуже, чем могло бы быть. И она, мягко говоря, недолюбливала Петра за то пренебрежение, которое он ей высказал, женившись в итоге на этой саксонской швабре. И все же София была достаточно умна, чтобы понять: лучше с Фридрихом не связываться, даже в пику Петру. Ни к чему хорошему это в итоге не приведет.
— Ваше величество, неужели вы заканчиваете игру? — она подняла взгляд и улыбнулась стоящему перед ней мужчине. — А я так надеялся, что мне удастся провести пару часов за игрой с самой очаровательной женщиной Варшавы.
— Слишком много лести, маркиз, — София милостиво кивнула и приглашающим жестом указала на стул напротив нее за игральным столом.
— Слишком много лести для прекрасной женщины не существует, — уверенно проговорил Шетарди, садясь за стол.
— Боюсь, что все же не смогу сыграть, у меня совсем закончились деньги на подобные забавы, — София наклонила голову и улыбнулась.
— О, это совсем не проблема. Ради удовольствия видеть вас так близко, я с удовольствием подарю вам некоторую сумму...
— Ссудите, маркиз, — София погрозила ему пальчиком. — Нельзя говорить о деньгах, как о подарках.
— Разумеется, ваше величество, — даже сидя Шетарди умудрился изящно поклониться. Они оба прекрасно понимали, что этих денег французский посол уже никогда не вернет обратно, но нужно было придерживаться правилам игры. — Как вы думаете, Петр заявит права на Саксонию?
— Думаю, что да, — София приступила к раздаче. — Он очень целеустремлен, а Саксония для него такой же приз, как и его жена, за которой отдали эти земли.
— Король Август совершил в тот момент великолепную сделку, — Шетарди усмехнулся. — отдать в качестве приданного дочери земли, которые ему уже на тот момент фактически не принадлежали... Это сильный ход. Меня удивляет, как ее величество Елизавета вообще пошла на такую сделку.
— Думаю, что в данном вопросе последнее слово было все-таки за Петром. Он захотел Марию, и тетушка решила побаловать племянника, — Шетарди бросил быстрый взгляд на сосредоточенную Софию. — К тому же, вариант с возвращением земель военным путем все-таки рассматривался изначально. Но, господин маркиз, полагаю, что все это вы знали и без меня.
— Вернуть земли — то естественное желание любого правителя. Это совершенно нормально, как я считаю. Вот к примеру, ее величество Мария Терезия тоже мечтает вернуть отнятую у нее Силезию. Я пас, совершенно отвратительные карты, — Шетарди бросил карты на стол рубашкой наружу. И протянул руку к колоде, чтобы на этот раз самому раздавать. София довольно улыбнулась и подвинула кучку монет к себе. Француз же смешал карты и принялся тасовать. — Мне кажется, что именно вы, ваше величество, можете посочувствовать несчастной королеве и подбодрить в ее начинаниях, хотя бы письмом.
— Почему-то мне кажется, что ее величеству не будет никакого дела до моего сочувствия, — пробормотала София, глядя в свои карты.
— Поверьте, она оценит, — улыбнулся француз. — Ведь слова поддержки всегда могут стать основой прекрасной дружбы. А Мария Терезия весьма щедрый друг, в отличие от короля Фридриха, который считает, что всех необходимо держать в черном теле.
— Я подумаю над вашим предложением, — София снова улыбнулась маркизу.
— Подумайте, ваше величество. Надеюсь, вы придете к верному решению. О, да что же мне так не везет-то сегодня? — Шетарди картинно схватился за сердце. — Вы снова выиграли, ваше величество. А я вынужден откланяться, внезапно вспомнил, что у меня еще куча дел. Вот же бедовая голова, — и он легонько стукнул себя по лбу. — Но это вы виноваты, ваше величество. В вашем присутствии забываешь о всяких делах, хорошо еще, что имя свое помнишь.
София с довольным видом сгребла выигрыш, а также кучку «одолженных» монет в кошель, и поднялась из-за стола вслед за французом.
— Скоро ужин, господа, предлагаю немного отдохнуть и переодеться, — с этими словами она вышла из комнаты, раздумывая над тем, нужно ли ей начинать общение с Австрией или все же не стоит. Вслед за ней потянулись придворные.
Тот самый господин, который дал наказ живущему на конюшне Прохору, подошел к столу и быстро перевернул брошенные французом карты. Четыре туза подмигнули ему, а сам придворный задумчиво посмотрел на дверь.
— Интересно. Франция хочет втянуть Польшу в войну на стороне Австрии? И зачем Парижу это нужно? Захотели бы помочь, сами помогли бы. — Он бросил карты на стол. — Так, нужно уже подробный доклад составить Андрею Ивановичу. Он умный, вот пускай и думает, что все это может значить.
— Сколько войск сейчас находится в городе? — я смотрел на Берлин с пригорка, в подзорную трубу, очень слабо представляя, что на самом деле делаю. Война — это не моя стихия. Я в ней понимаю чуть больше, чем ничего. — У нас же есть шпионы в Берлине?
— Есть, — кивнул подошедший ко мне Петька. Он единственный мог сейчас давать мне объяснения, потому что все высшие офицеры в данный момент обсуждали, как именно нужно расположить артиллерию, с залпов которой начнется штурм. Только проверив врага на крепость можно было понять, продолжать штурмовать город, или же лучше использовать осаду, дожидаясь подхода австрийцев.
— И? Что нам поведали наши шпионы? — Петька оторвался от трубы и посмотрел на меня затуманенным взглядом. Он видел гораздо больше моего, это было заметно по его напряженному лицу. Но мне не говорил, гад, потому что свято верил в то, что я в ратном деле могу дать ему фору. Ага, как же. Нет, Петька, не могу. Более того, плохо понимаю, что вообще предлагают сделать Наумов с Чернышевым и примкнувшим к ним Паниным. И ведь же так получиться, что командиры все как на подбор молодые собрались. Самым опытным был Наумов. Так что было вполне естественно, что я слегка опасался за итоговый результат. — Петька, мать твою! Тебя что молодая жена так измотала, что ты мне ответить не можешь быстро и четко? Так я махом тебе подсоблю в этом нелегком деле, просто отошлю ее к твоему отцу. Пускай его каплями отпаивает, после известия о женитьбе сына.