В этот момент в каюту вошёл Гена Зарецкий, мой сосед по каюте.
- О, уже оклемался, - смотря на меня, произнёс он, - это хорошо, на ужин идёшь?
На мой положительный кивок головой, тот добавил, улыбнувшись, - а я, в общем-то, за тобой пришёл, так и думал, что ты к этому времени отойдёшь от своего боевого ранения.
- Да какое там ранение, - махнул я левой рукой, правой надевая свою фуражку, - так по касательной череп задело, от того и вырубился, на некоторое время. Выходя из каюты, не забыл прихватить и пустую кружку.
На ужин были макароны по-флотски, отдельно рыба жаренная, чай, хлеб с маслом.
Столовая была рассчитана на приём пищи всего на 26 человек, поэтому экипаж питался в две смены. При этом первый стол справа был закреплён за командным составом, второй стол справа за младшим командным составом, а левые два стола за краснофлотцами.
По уже сложившейся традиции за первым столом в первую смену питались весь командный состав корабля, за исключением, командира и его заместителя.
Видя всё ещё мой бледный вид, меня расспросами не донимали, дав поесть, после чего я сам прошёл в рулевую рубку корабля, где доложил командиру Окуневичу, что уже готов выполнять свои обязанности в полном объёме.
- Анатолий Владимирович, тут до базы осталось идти минут сорок, - ответил Окуневич, командир сторожевого корабля, - так что сегодня отдыхайте, а с делами будем разбираться завтра с утра.
Окуневич, Владимир Лаврентьевич, до недавнего времени (начала войны) выполнял обязанности капитана рыболовного траулера РТ-102 "Валерий Чкалов", с момента введения мобилизации, его оставили выполнять обязанности командира корабля, присвоив ему воинское звание "лейтенант". А так это был сугубо гражданский капитан корабля, который не имел специальной военной морской подготовки.
- С делами будем разбираться завтра, - эхом отдалось в голове у меня слова капитана корабля, - вот этим и отличаются кадровые военные, от гражданских лиц которых призвали по мобилизации.
По первости, я хотел предложить собраться командному составу уже сегодня, после прихода корабля на базу. Но меня не хотели и слышать, мне было сказано, опять - завтра.
- Вот так они и погибли, - продолжал думать я, подходя к своей каюте, - у них из-за текучки не хватило времени на серьёзную военную подготовку экипажа, да собственно говоря и некому её проводить. В моей голове мелькнули обрывками куцые знания, которые дали выпускнику военного училища. А потому по тем знаниям экипажу, только оставалось "героически погибнуть", но это не наш путь. Поэтому всё оставляю в силе, завтра после раннего подъёма, ещё до завтрака осмотрю, оба орудия, и оба пулемёта на их общее состояние, потом завтрак, и серьёзный разговор с командиром Окуневичем, там же пусть будут и Вяткин и Подгорных.
После того как я устроился на своём рундуке, через десять-пятнадцать минут пришёл и мой сосед Гена, - всё прибыли на базу, теперь до утра спать, сегодня дежурит Балашов, ты кстати дежурить заступаешь завтра на сутки после шести вечера.
Дежурить, так дежурить, - согласительно кивнул головой я, на сообщение Гены. Насколько я помнил, это будет моё второе дежурство на корабле.
Глава 3
Проснувшись по уже давно устоявшейся привычке рано утром, стараясь не будить своего соседа, оделся, привёл себя в порядок, вышел из каюты на палубу корабля, занялся делом.
Вооружение "Пассата" составили два 45-мм орудия 21-К и два 7,62-мм зенитных пулемета М-1 ("Максим"). Проверил оба орудия на предмет чистки, смазки, наличии нормативного количества боеприпасов около него. После чего занялся проверкой обоих пулемётов.
Проверкой остался не очень доволен, хоть орудия и были обслужены после стрельбы, но имелись некоторые недостатки в их обслуживании, а вот пулемёты порадовали своим состоянием и готовностью к работе.
В этот момент пробила рында, приглашая всех на приём пищи.
За столом, где у каждого было своё место, видя, что я выгляжу намного лучше, чем вчера, у меня уточнили моё самочувствие (вопрос немаловажный, - на суточные дежурства заступали всего четыре командира, все кроме командира и его помощника).
После завтрака, дал указание Голованову собрать всё отделение около кормового орудия через полчаса (часть отделения питалась во вторую смену).
За время пока экипаж принимал пищу, ещё раз просмотрел свои записи, сложил блокнот в командирскую сумку, нацепил кобуру с оружием и выбрался на палубу. Уже по первому взгляду было видно, что экипаж корабля не был слишком сильно занят делом.
К этому моменту к кормовому орудию подтянулись все краснофлотцы отделения комендоров. Построив личный состав, командир отделения старшина 2 статьи Голованов доложил мне о построении.
Тут надо отметить, что весь состав отделения был укомплектован военнослужащими, которых добавили на корабль с учётом вооружения. Всего с командиром отделения старшиной 2 статьи Головановым Тимофеем Яковлевичем было пять человек, один старший комендор краснофлотец Синицын Михаил Евдокимович, два комендора палубных краснофлотцы Баранов Михаил Корнеевич и Башарин Савватий Алексеевич, один пулемётчик зенитный краснофлотец Синицкий Григорий Герасимович.
Разобрав поэтапно открытие огня при десантировании в районе губы Западная лица, указал подчинённым на имеющиеся недостатки: плохую слаженность орудийных расчётов, невыполнение нормативных норм при заряжании орудий, а так же плохое обслуживание кормового орудия, что и наглядно продемонстрировал на орудии. Приказал Голованову сразу же провести более качественное обслуживание и чистку орудий. Похвалил краснофлотца Синицкого, за состояние вверенных в его введенье пулемётов. После чего распустил отделение выполнять указания.
Все мои действия наблюдал оказавшийся рядом заместитель командира старший политрук Вяткин. Я же, после роспуска отделения направился прямо к нему, подойдя и поздоровавшись, попросил, - Александр Ильич, необходимо переговорить с вами, командиром и помощником как можно быстрее.