Я тяжело вздохнув, сказал, - Владимир Лаврентьевич, тут у нас два выхода из создавшегося положения. Первый, это вы с Вяткиным и Подгорных идёте к командиру дивизиона и выясняете все выше перечисленные неувязки, через него. Второй, это вы сами решаете, как правильно выполнить данную задачу и завтра утром здесь около Губы Тюва, решаете все вопросы взаимодействия с командирами спасательных кораблей ЭПРОН РТ-67 и РТ-32.
Немного подумав, добавил, - при этом не надо забывать, что и на этих кораблях так же будут находится пассажиры, а на самих кораблях ЭПРОН слишком много различного имущества для судоподъёмных работ, Да и два 40-тонных понтона не в каждой деревушке на берегу можно найти.
- Да вот эта задача, - задумчиво проговорил Окуневич, - ну и как нам действовать? По какому варианту?
- Чтобы вы все понимали, - уточнил я, - в первом варианте, вопрос один, кого захочет сделать неправыми руководство, вас или себя. Во втором варианте, если что-то случиться на вас Владимир Лаврентьевич, повесят всех собак, притом аргументировано повесят.
- Но как же так, - Вяткин, от волнения стал даже немного заикаться, - так же не должно быть.
- Так как же нам действовать дальше, - Окуневич смотрел на нас.
Зарецкий и Балашов, сжав губы, молчали.
- Вариант у нас один, - со вздохом проговорил я, - нам поставлена задача, довести отряд кораблей ЭПРОН в Иоканьгу и мы это должны сделать. При этом, не нарушив приказа двигаться должны вдоль берега, при любой погоде. И указание про переход в Губу Тюва, должны выполнить сегодня или вы сейчас решаете с командованием ОВР, что идёте сразу в Мурманск, где договариваетесь с командованием ЭПРОН про порядок движения, охраны отряда и способы связи при движении. По поводу кораблей отряда ЭПРОН Владимир Лаврентьевич, особенно вопросы связи при движении, это вы обговорите с их командирами лично. А вы Александр Ильич, будете находится рядом и помогать взаимодействию. Проявите тут все свои хорошие качества как бы при работе с начальством, подключайте сюда своих товарищей и единомышленников по партийной линии на этих кораблях. А что касается того если будет бой, то вы все знаете такие слова - "мёртвые сраму не имеют", так это будет как раз про нас.
- Ты думаешь, что ... - младший лейтенант Зарецкий не договорил предложение.
- Скорее всего да, чем нет, - ответил я, - чуйка моя подсказывает, да и вы все знаете, что если день не удался, то он не удался и вечером, а не только днём.
На что, согласительно закивал Балашов командир БЧ-5.
- Значит так и решим, - подвёл итог совещания Окуневич, - все по своим местам, готовить подчинённых к переходу. После обеда часа в четыре переходим в Губу Тюва. А с утра ждём отряд ЭПРОНа и обговариваем с его командованием все вопросы.
Своим комендорам я довёл задачу на переход корабля сначала в Губу Тюва, а завтра с очень раннего утра ждём отряд кораблей ЭПРОНа из Мурманска и их составе идём в Иоканьгу. Причём наш сторожевой корабль будет единственный вооружённый и будет выполнять охранные функции в отряде.
Послеобеденное время на борт корабля поднялось 13 пассажиров. В назначенное время, с корабля отдали швартовы и наш "Пассат" бортовой номер 22, покинул Екатерининскую гавань и через сорок минут швартовался в месте стоянки кораблей в Губе Тюва.
Как сообщил мне лейтенант Подгорных, на мой вопрос о пассажирах, - шесть человек с вспомогательного судна особого назначения "Умба" - два командира и четыре краснофлотца, и семь человек с подводных лодок Щ-403 и Щ-404 - два командира, четыре младших командира и один краснофлотец.
Глава 4
Подъём по указанию командира корабля, прошёл рано утром в четыре часа. Почти час ждали подхода отряда кораблей ЭПРОН, которые тащили за собой два 40-тонных судоподъёмных понтона.
По приходу отряда кораблей, для решения вопросов связанных с взаимодействием Окуневич и Вяткин отбыли на головной корабль отряда РТ-67 "Молотов".
Как рассказал мне после возвращения Вяткин, командовал отрядом начальник штаба Северной экспедиции ЭПРОН воентехник 1 ранга Кулагин Александр Иванович, который находился на головном спасательном судне РТ-67. С ним и командиром РТ-67 Пушкиным Алексеем Александровичем удалось договориться быстро. С ними обговорили вопросы кто, какое место, будет занимать в отряде при движении, систему связи друг с другом. Командира РТ-32 на совещании не было.
- Там свои какие-то тёрки, - сообщил Вяткин, - корабль хоть и мобилизован и входит в состав отряда, официальная передача корабля в состав ЭПРОН Северного флота ещё по какой-то причине не произошла.
- Главное договорились о взаимодействии и связи в движении, - поддакнул я, - а остальное не важно.
И отряд кораблей 12 июля 1941 года рано утром вышел в сторону Иоканьгской ВМБ.
В течении всего дневного времени погода в Баренцевом море, менялась всё в более худшую сторону. Я успел узнать, что из состава вспомогательного судна особого назначения "Умба", есть старший краснофлотец Третьяков Фёдор Максимович, который занимает должность "старшего зенитного комендора". С ним я переговорил лично, узнав, что М-1 ему знаком и он его хорошо знает, попросил в случае боевой тревоги, помочь за вторым зенитным пулемётом в качестве наводчика. На что получил согласие, как его, так и старшего командира команды с "Умба".
К вечеру видимость стала ещё хуже, из-за тумана надвигавшегося с северо-запада. Окуневич с Подгорных приняли решение перестроить конвой, наш "Пассат" стал во главе отряда, конвой перестроился в кильватер. За нашим кораблём шёл РТ-67, за ним ТР-32.
Ровно в полночь на 13 июля отряд, следуя со скоростью около 3 узлов, курсом 106№ миновал мыс Териберский. Пошёл дождь, мгла и переменная, до 4-5 кабельтовых видимость, заставили принять решение Окуневича и Подгорных о взятии курса мористее, что было вполне естественно для плавания у берега в условиях плохой видимости. Чтобы не оказаться выброшенными на берег Зарецкий предложил держать курс 95№.