– Надо продумать программу бала, – напомнила подруге Саша.
Но Надя молчала. Перестав рисовать, она о чем-то напряженно думала и яростно наматывала на палец кудрявый кончик косы.
– Надя! – Саша дернула подругу за вторую косу. – О чем ты думаешь? Или… о ком?
Надя вдруг шмякнула на лист бумаги такую снежинку, что Саша укоризненно вскрикнула:
– Надя, ну что ты делаешь? Это не снежинка, это какая-то ледяная глыба. Аккуратнее!
Надя не обратила на слова Саши никакого внимания и неожиданно ни с того ни с сего презрительно заметила:
– Этот Валерьян Вишневский попросту глуп!
– Да будет тебе! – оторопела Саша. – Он вовсе не глуп, а, напротив, умен. А ты нарочно так про него говоришь!
– Это почему же? – с вызовом спросила Надя.
– Да потому что… – Саша замолчала.
– Ну? – дерзко крикнула Надя, отбросив кисточку.
Саша пожала плечами:
– Потому что он тебе нравится. А может, ты в него влюблена?!
– Вот еще! – вспыхнула Надя и три дня после этого не разговаривала с Сашей.
Но прозорливая Саша, конечно, попала в точку – Валерьян действительно нравился Наде (и она за это на себя ужасно злилась!).
Нет, сначала он ей решительно – категорически – не понравился! «Высокий, худой, серые холодные глаза, словно из стали, и какой-то надменный, видно, что очень много о себе понимает!» – охарактеризовала Валерьян, будто пригвоздила, Надя при первом знакомстве.
Но потом…
…Они познакомились прошлым августом на даче Бурковских в Павловске. В тот день Надя сидела на качелях в саду и читала новый сборник стихов Анны Ахматовой «Четки». «Ах, я дома, как не дома – плачу и грущу. Отзовись, мой незнакомый, я тебя ищу!» Неожиданно в саду раздался какой-то шорох; обернувшись, Надя заметила под яблоней незнакомого светловолосого юношу. Надя-то его заметила, а он ее нет. Увидев, что незнакомец сорвал с ветки яблоко, Надя озорно крикнула:
– Воруете яблоки в чужом саду?
Увидев ее, светловолосый жутко смутился. Потом он подошел к Наде и протянул ей на ладони розовобокое яблоко. «Сегодня Яблочный Спас!»
Надя схватила яблоко, впилась в него зубами и, соскочив с качелей, умчалась в дом. «Это мой институтский приятель – Валерьян Вишневский, я его пригласил на ужин!» – пояснил Наде ее брат Сергей. За столом Надя пристально рассматривала Валерьяна и подтрунивала над ним, вгоняя его в краску.
Второй раз они встретились осенью, в Петербурге, в доме общих знакомых. Валерьян бросился ей навстречу: «Здравствуйте, Надя!» Но Надя намеренно сделала вид, что не узнала его, и холодно бросила: «Разве мы знакомы?» Валерьян растерялся: «Ну как же… Август, Яблочный Спас, яблоко?!» «Яблоко?! – высокомерно переспросила Надя и отчеканила: – Нет, не помню!» Смущенный Валерьян отошел от Нади и весь вечер был мрачен.
Уже прощаясь с хозяевами дома и собираясь уезжать, Надя смилостивилась над расстроенным Валерьяном и произнесла: «А я, представьте, вас вспомнила! Заходите как-нибудь к нам в гости!» Валерьян просиял, заверил, что непременно придет. И действительно, через несколько дней пришел к Бурковским – якобы опять к приятелю Сереже, но у Нади было такое чувство, что Валерьян пришел к ней. За ужином Надя была с ним любезна и даже нежна – вздыхала, бросала на него томные взгляды, попросила написать что-нибудь ей в альбом, а после того как Валерьян сделал запись, демонстративно прижала альбом к груди, заставив бедного юношу покраснеть. «Надька, что ты жеманничаешь? Не иначе опять задумала какую-то гадость?» – прошипел ей на ухо брат, слишком хорошо знавший Надин характер и ее шуточки.
А она и впрямь задумала. Надя решила разыграть Валерьяна, притвориться, будто она в него влюблена. В эту же ночь она написала ему любовное письмо. При этом она вовсе не стала затруднять себя сочинением письма, а просто переписала страницу пылкого любовного послания одной героини из французского романа. От себя Надя, похохатывая, сочинила только приписочку, в которой пригласила Валерьяна на свидание. «Я буду ждать вас в полночь на Смоленском лютеранском кладбище, у фамильного склепа… Навеки ваша Надя». И отправила это безобразие Валерьяну.
– Зачем?! – воскликнула Саша Архипова, когда Надя рассказала подруге о своей выходке. – Неужели тебе его не жалко? Представь, как он стоял там, ночью, на кладбище, среди могильных плит?! – Саша в ужасе закатила глаза.
А Надя довольно хихикнула – вид растерянного Валерьяна Вишневского, мерзнущего среди мрачных готических декораций кладбища, был для нее словно бальзам на сердце. Пусть, пусть пострадает!