— Я правда хорошо играю? — не выдержал я.
— Правда, — подтвердила она. — Брюс! Ну неужели я должна намекать?
Я не сразу понял, о чём она. А когда понял, сам чуть не покраснел.
— Ты прекрасно играешь, София.
— «Софи». Мне так привычнее, Брюс. Спасибо! — и она медленно, с достоинством кивнула. И рассмеялась.
— Мадемуазель!
Я мысленно вздохнул. Опять Жан. Но на этот раз он не дурачился. Подошёл, церемонно встал на колено и протянул Софии букет роз. Три белых и две чёрных. Ого, ничего себе, где он их взял?
— Позвольте выразить восхищение принцессе шахмат!
Я почувствовал себя настолько лишним, что тут же решил уйти. Но София поймала меня за руку — так, чтобы Жан не заметил. Она величественно приняла букет и протянула ладонь — для поцелуя. Жан встал, ещё один средневековый поклон — и он удалился.
— Брюс, — София оглянулась, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. — Не бросайте меня! Я не умею просить остаться и не хочу учиться!
— Мы же на «ты»?
— Ой… — она снова покраснела. И снова привстала на цыпочки и снова поцеловала в щёку. — Прости!
— Значит, до завтра? — мы подошли ко входу в общежитие. — Проводить?
— До завтра, — она улыбнулась. — Нет, не нужно.
* * *— Жаль, что её встретил ты, а не я, — вздохнул Жан, когда я рассказал ему, вечером, как познакомился с Софией. — Я чемпион по ношению сумок.
Поль, редко улыбающийся, в этот раз не выдержал.
— Трепло, — он присоединился к нашему с Жаном застолью. — Брюс, я слышал, ты записался на фехтование?
Я подтвердил.
— Забавно, я тоже. И на баскетбол?
И вновь я подтвердил.
Жан присвистнул. Перевёл взгляд с меня на Поля. Во мне сто семьдесят, в Поле два двадцать или больше.
— До колечка-то допрыгнешь?
Я молча встал из-за стола и прыгнул с места. И достал до потолка — два с половиной метра — с первой же попытки.
Жан присвистнул ещё раз.
— Беру свои слова назад, дружище.
Поль уже совсем по-дружески улыбнулся и протянул руку.
— Играем вместе! Я рад.
Брюс, парк «Иероглиф», 20 сентября 2009 года, 8:30
— Значит, всех обыграла? — Ники расспрашивала меня обо всём, а мне было приятно ей рассказывать. Она часто появлялась во время перерывов, когда мы с однокурсниками выходили подышать воздухом в коридор — и заводила разговор о чём-нибудь. Обычно о том, в чём я хорошо разбирался. Я всем телом ощущал завистливые и восхищённые взгляды остальных — особенно, когда Ники брала меня за руку.
— Всех, — подтвердил я, вытирая пот со лба.
— Всё, больше о ней ни слова, Брюс. Договорились?
— Но ты же сама попросила?
Я не заметил, как мы перешли на «ты». Как-то перешли, совершенно естественно.
— А что, непонятно, почему? — она тут же нахмурилась. — Брюс, если я с тобой, то восхищаться нужно… кем?
Я коротко поклонился. Делать это так же изящно, как Жан, я не мог. Ему легко — родители — известные актёры.
— Ну нет, так легко ты не отделаешься, — Ники улыбнулась вновь. — Я придумаю тебе испытание, и будь добр его пройти!
Поклониться во второй раз у меня получилось намного лучше.
— Всё, я уже не сержусь, — она обняла меня и, как и София, поцеловала в щёку. В другую. От поцелуя у меня сразу же случился беспорядок в голове.
Забавно. Я познакомился уже со многими девушками — при том, что совершенно не умел, до этой осени, да и мама не позволяла — но только Софи и Ники ни разу не приглашали к себе в комнату. Вообще-то по уставу университета и не положено — и мадам Цербер многих ловила на таком нарушении — но…
— Я всё ещё не уверена, — Ники понизила голос, взяла меня за руку. Легонько сжала её. Я поднял голову, встретился с ней взглядом. — Ты хочешь?
Страх как трудно было отвечать утвердительно. Представляю, какую сцену устроила бы мне мама, если бы узнала.
— Я тоже, — Ники не отводила взгляда. — Но пусть настоится, как следует. Всё, хватит отдыхать, бежим!
Брюс, спортзал, 20 сентября 2009 года, 17:30
— Брюс, замечательно, — Морис Шарон, сам в прошлом участник баскетбольной сборной Галлии, похлопал меня по плечу. — С такими парнями, как ты, мы сделаем римлян в два счёта.
Я ощущал, что мной восхищается не он один. На моём счету было двадцать очень сложных очков в этой игре — и три последних попадания. Математикам снова от нас досталось. Мне пожали руку все, и не потому, что это сделал Шарон.
— Классно играешь, — Жан был среди зрителей. — Признайся, тебе вшили в ноги пружины. Человек не может так прыгать.