– А почему жильцы не забрали это с собой? – присев на корточки перед вытащенным из стены ящичком, Лиззи вытянула двумя пальцами цепочку с блестящими подвесками.
– Дай сюда. Сейчас некогда рассматривать! – Ада выгребла содержимое ящика в холщовый мешочек и, не глядя, сунула его в сумку на боку. – Последние жильцы могли не знать, кто и что здесь прятал до них. Жизнь дома обычно длиннее человеческой. Могут смениться несколько поколений, прежде чем дом начнёт умирать. Но бывает и по-другому… Что ты делаешь?
– Зеркало возьмём? Оно красивое. Помоги! Оно от стены не отцепляется.
– Оставь! Ещё уронишь на себя. Ничего тяжёлого не берём. Здесь, похоже, закончили, – Ада почесала голову под шапкой и пробежалась вдоль стен, прислушиваясь. – Да. Здесь больше ничего нет. Никаких особых звуков.
– И куда теперь?
Справа заскрипела лестница. Сначала тихо, а потом всё сильнее, как будто стены играли на ней, раздвигая и сдвигая старые ступени.
– Туда. Наверх. Это дом нам подсказывает.
– А что наверху?
– Чердак, – Ада постучала сестру по лбу согнутым указательным пальцем. – Примерно, как у тебя. Только наполнен он памятью о событиях, которые здесь произошли.
– А зачем нам события? – Лиззи старалась наступать за сестрой след в след, потому что лестница продолжала страшно скрипеть. Ступени пошатывались под ногами, заставляя сильнее налегать на витые чугунные перила.
– События – это самое важное. Важнее всех колечек и цепочек. Это – память, – Ада, стоя на самой верхней ступеньке, дёрнула на себя небольшую дверцу. – Закрыто. Дом, почему ты нас туда не пускаешь? Зачем звал?
Лиззи сразу подумала, что дом на самом деле живой, потому что в ответ он застонал, как будто ему было больно от того, что он никому не сможет передать свои воспоминания.
– Не плачь, мы сейчас что-нибудь придумаем, – прошептала она, погладив чугунный завиток на перилах.
– Что? – буркнула под нос Ада, осматривая пластину замка, прикрученную толстенными винтами. – Ты за временем следишь?
Лиззи вынула из нагрудного кармана колбу.
– Ещё половина не просыпалась.
– Хорошо. Время есть. Почему-то мне кажется, что заперто изнутри. Дом! Как это может быть? Есть другой вход?
Дом в ответ простонал тихо, еле слышно, зато сразу после этого лестница дёрнулась, чуть не свалив Лиззи вниз. Чтобы не скатиться кубарем по ступенькам, она буквально повисла на перилах, ухватившись изо всех сил и зажмурив глаза. Сверху что-то упало, скользнув по шапке, и разбилось на ступенях. С опаской Лиззи приоткрыла один глаз. Осколки. Ада сразу оказалась рядом.
– Это светильник. Держись крепче. Может опять рвануть.
– Дырка! Дом пробил в себе дырку! – Лиззи отцепила правую руку и ткнула пальцем в направлении дверцы, где перила, оторвавшись от лестницы, пробили стену, врезавшись в неё буквально на расстоянии ладони от пластины замка.
– Такого никогда не было. Видимо, дом хочет рассказать что-то очень важное, чего не знали другие умирающие дома, – Ада ощупала пальцами рваное отверстие. – Похоже, почти насквозь, – она вытянула из сумки небольшой металлический прут в палец толщиной.
– Что это?
– Инструмент. Вот этим концом, который расплющен, можно поддеть дверь, а другим я попробую пробить дыру до конца. Ты держись. Вдруг дому не понравится.
Лиззи снова ухватилась обеими руками.
– А о чём обычно помнят дома?
– Ну… – Ада вставила изогнутый конец прута в дыру, на ощупь зацепилась за что-то и дёрнула. В стене хрустнуло, на ступени посыпалась известковая крошка и кусочки доски. – Кто там жил, что делал… Как гладили бельё утюгом, набитым горячими углями, и топили изразцовые камины. Много всего интересного.
– А что такое изразцовые камины?
– Это… потом… Ну! Давай! – следующим ударом дыра углубилась настолько, что кончик прута выскочил по ту сторону стены. – Сейчас пробьёмся. Прогрызём, как настоящие крысы…
– А мы, что, не настоящие?
– Мы – лучше. Те крысы были зверьками. Примерно такими, – Ада несколько раз черканула по стене концом прута. – Уши. Глаза. И острые зубы. Дома очень страдали от них. Крысы грызли всё. Но потом их вывели.
– Как?
– Ядами разными. Их давно уже нет, а имя осталось нам. Крысы были очень ловкими, могли пролезть в любую дыру.
– Прямо, как мы.
Ада, хмыкнув, закатала рукав куртки и протолкнула руку по локоть.
– Закрыто даже не на замок, а на большую щеколду… Надо выбить…
После нескольких ударов в доме что-то сдвинулось. Он шевельнулся. По потолку от внешней стены поползли трещины, оттуда посыпалась пыль. Упал ещё один светильник.