26 ноября венецианское судно, груженное пшеницей, следовавшее на юг по проливу Босфор из Черного моря, было потоплено пушечным залпом из крепости Румелихисар. Кораблю, сопровождавшему его на небольшом расстоянии, удалось уйти, хотя пушечное ядро попало в корабельный мостик и убило капитана — человека по имени Эриццо.
Капитану затонувшего корабля и тридцати членам его команды удалось доплыть до берега. Но и те, кто добрался до азиатской стороны, и те, что выбрались на европейский берег, были немедленно схвачены турками.
Когда венецианский посол Минотто получил эти известия от команды второго судна, он немедленно послал гонца к султану, протестуя против захвата этих людей и требуя отпустить их согласно условиям различных договоров между двумя государствами.
Все оказалось напрасно. Султан коротко ответил, что дело это не подлежит обсуждению. 8 декабря по его приказу капитан корабля был посажен на кол, а тридцать членов команды распилили пополам.
Венецианские поселенцы в Константинополе, которые были в хороших отношениях с турками со времен правления Мурада, поняли, что те дни окончательно миновали. Некоторые из них негодовали и требовали объявления войны — и не иначе. Если турки так обращались с гражданами государства, с которым они были связаны формальными договорами, то у торговцев других государств (Флоренции, Анконы, Франции и Испании) имелись серьезные причины для беспокойства. Многие купцы решили ликвидировать свою торговлю и вернуться домой. Именно поэтому торговый дом был так переполнен народом.
Несколько минут назад Тедальди отдал на хранение деньги, вырученные им за продажу пшеницы. Он распорядился, чтобы их перевели на его счет в главном отделении банка в Венеции. Теперь его финансы возвращались домой раньше его. За несколько дней до того он закончил оформление документов, необходимых, чтобы отправить его меха в Венецию. Венецианцам можно было доверять в таких вещах. Поручив им это, он избавил себя от множества хлопот. Все, что ему оставалось, — оплатить свой проезд на корабле, идущем домой. Хотя в это время года было непросто найти место на любом судне, отбывающем в Венецию, еще оставались свободные места на кораблях, идущих на Крит. А это по нынешним временам оказалось вовсе не плохо. И все же почему-то было трудно принять окончательное решение об отъезде.
В Тане он всегда с удовольствием представлял, какой будет его жизнь после возвращения домой. Но теперь, когда мечты были близки к осуществлению, его донимали сомнения, причину которых Тедальди и сам не до конца понимал. В его сознании проплывали образы — но не Флоренции, раскинувшейся, словно прекрасная женщина, на берегах реки Арно, а Константинополя. Город представал перед ним, пока его судно лавировало, пытаясь уклониться от пушечных ядер, летевших в них, словно демоны, с башен устрашающей Румелихисар.
Еще одним человеком, который никак не мог решить, оставаться ему или уезжать, был Убертино. Он тоже недавно посетил банк, в его случае — чтобы получить деньги, которые посылал ему отец. Если бы он собирался возвращаться домой, как советовал Георгий, этих средств хватило бы для оплаты проезда в Венецию. Он мог бы вернуться, взяв с собой рукописи, приобретенные здесь. Все, что ему нужно было сделать для этого, — пройти в другую часть торгового дома, оплатить проезд и покончить с этим.
И все же, как и Тедальди, он колебался. Но в отличие от флорентийского купца Убертино удерживала здесь вся та византийская культура, которую он успел полюбить. Точнее сказать, он полюбил город, который был воплощением этой культуры, — Константинополь.
А вот у Николо Барбаро не было ни времени, ни причин для колебаний. Каждый раз, когда с Черного моря приходил корабль, попавший под обстрел турок, на нем непременно были моряки, которые нуждались в медицинской помощи, далее если речь шла о легких ранениях.
Выходя из больницы, находившейся на втором этаже торгового дома, он столкнулся с Тревизано, входившим в нее. Они не виделись почти два месяца.
Тревизано был очень занят с момента прибытия в Константинополь. Он несколько раз встречался с венецианским послом и императором Константином, плавал до Черного моря и обратно, сопровождая венецианские торговые корабли, возвращавшиеся в Константинополь, а также выполнял разведку Румелихисар с моря.
Адмирал был так занят, что едва находил время перевести дыхание. Видя, что Николо, судя по всему, тоже оказался очень занят, он одобрительно кивнул ему и затем проводил доктора вниз.