Вопреки ожиданиям, ничего себе не отбил и не сломал, упав на кучу чего-то мягкого. Определить, чем это когда-то было, не представлялось возможным. Опасения оказаться в полной темноте тоже не подтвердились -- помещение заливал, хоть и слабый, но достаточно яркий для ориентирования зеленоватый свет. Увиденное заставило меня остолбенеть -- сотни, нет тысячи капсул. Они занимали всё доступное пространство: одни, как и положено, стояли на полу, другие прикреплялись к стенам и потолку. Третьи, оторванные от своих посадочных мест, удерживались лишь на толстых проводах, периодически раскачиваясь в разные стороны. Самые невезучие кучами валялись на полу, разбитые и искорёженные.
И останки. Останки сотен и тысяч людей. В каждой капсуле. Пустых не было. Колонизационный корабль, ну конечно! Будто что-то щёлкнуло в моей голове, и я вспомнил, что когда-то сам летел на нём. Но не долетел -- "Восток" потерпел крушение, благополучно достигнув конца маршрута. Жестокие превратности судьбы. Все эти люди погибли, не успев даже проснуться. Они добровольно и с радостью легли ещё на Земле в тесную могилу, по недоразумению называя её на свой манер "биостазисной ячейкой". Но это колонисты, должен ещё быть отдельный отсек для экипажа. Более защищённый. Ведь гибель одного-двух обычных пассажиров для такого корабля лишь сухая статистика сопутствующих длительному путешествию потерь -- за годы могут произойти всякие неожиданные поломки. Другое дело экипаж. Его надо беречь. Но успели ли они проснуться перед катастрофой или так же остались лежать в капсулах -- неизвестно. Если успели, то скорее всего погибли, а если остались в биостазисном сне, то могли и выжить. Даже при столь значительных повреждениях корабля ячейки могут оказаться целыми, к тому же в них предусмотрен резервный источник питания, для случая выхода из строя основного корабельного. Но время, всё решает время, прошедшее с момента катастрофы.
Я уверенно зашагал в нужном направлении. Это знание само возникло во мне. Я не только шёл, но и карабкался вверх, полз, а иногда и протискивался через завалы. Пару раз даже пришлось приложить усилие, чтобы освободить проход. Нужную дверь заклинило. Преодолеть её помог импровизированный лом, некогда бывший частью межстенной арматуры и валявшийся тут же среди прочего мусора. Снова только зелёный свет. Всё мертво, уничтожено, разбито. Экипаж погиб. Цель моего пути достигнута, а все усилия в итоге оказались напрасными. Я остался один, теперь окончательно и бесповоротно. Не помню, как долго просидел в этом полузабытьи. Иногда возвращаясь в сознание, пытался вспомнить -- не упустил ли я какой-нибудь существенной детали. Ничего. Корабль везёт колонистов в автономном режиме, экипаж в это время тоже спит. А весь ли экипаж спит? Вроде весь, но кто должен оперативно решать проблемы, если таковые возникнут в столь длительном полёте? Аварийная группа! Ну конечно, если команда корабля защищена, условно, по высшему классу, то ремонтники не просто по высшему -- у них ультразащита! Не стоит здесь больше задерживаться -- путь до отсека предстоит неблизкий.
Одна, всего лишь одна. Из всех, кто летел на этом корабле. Одна из десяти тысяч. Если не считать меня, конечно. Девушка, там лежала молодая девушка. Я её знал. Она меня тоже. И её нужно спасти.
Красный огонёк аварии питания мерцал на панели управления биостазистой капсулой, остальные индикаторы не горели. Я коснулся сенсорного дисплея, тот вспыхнул и показал на весь экран сообщение о почти полном исчерпании ресурса. До выключения оставалось каких-то несколько дней. Она бы так и не проснулась -- мизерного заряда резервной батареи не хватало для запуска процесса пробуждения. И никто не мог помочь, а все автоматические управляющие контуры давно выключились или были неисправными. Но я знал, что делать. Открутив винты-барашки у щитка блока питания и контроля, я приступил к ремонту.
<p>
* * *</p>
Она поёжилась и проснулась. Холодно, наверняка Железняков опять врубил кондиционер на полную. "Ничего, -- подумала девушка, -- как только я до него доберусь, получит на орехи". Почему же так темно? Ничего не видать, хоть глаз выколи. Она перекинула ноги через край капсулы, наклонилась и стала шарить рукой в нише в поисках фонарика. Нашла. Не работает. Девушка несколько раз встряхнула несчастный источник света, попробовала включить снова. Помогло. Тусклый луч едва пробивался сквозь непроглядную тьму. Она стала осматривать помещение, пока не наткнулась взглядом на фигуру стоящего человека. От испуга фонарик выскользнул из рук. В наступившей темноте отчётливо виднелись два красных огонька глаз. "Тьфу ты, всего лишь андроид, и чего так всполошилась?" -- подумала девушка, подобрав упавший фонарь. Она встала, коснулась ногами пола -- тот был необычайно холодным. Некогда покрывавший его тёплый материал давно превратился в труху, обнажая голое железо. Что произошло, где все? Девушка подошла к андроиду, осмотрела его и потрогала. Он ещё не остыл, видимо, батарея потеряла заряд не так давно. Это была модель максимально приближенная к человеку, как по строению, так и по способности мыслить. Но всё же это робот, хоть и псевдоразумный. И он выполнил заложенную в него директиву. Она так никогда и не узнает, какую жертву тот принёс во имя её спасения. И тело его так и останется навечно на этой богом забытой планете, на этом разрушенном корабле. И блоки памяти обнуляться, а настоящий разум, возникший в них, исчезнет навсегда.
А мысли девушки были теперь заняты починкой аварийного передатчика. Её спасут, пусть не скоро, но спасут. Человека не бросят в беде.