Никодим выключил телевизор. За окном мелькали огни и витрины. Вспыхивали неоновой радугой рекламные щиты и растяжки:
«Роман — за один день!!! — кричали надписи, — приходи и мы научим тебя писать быстро. Сюжет и название — бесплатно! Творческий центр „Сизиф и К“».
«Не пиши в стол! Издательство „Мельпомена“ поможет выпустить твою книгу. Гарантия прочтения одного экземпляра!»
«Поэтическому клубу „Розовый слон“ требуется опытный, уравновешенный читатель-слушатель, без склонности к суициду. График работы — 1 вечер в неделю. Доставка вертолётом до места работы, охрана, райдер, чаевые в размере месячного оклада».
«Фармацевтическая компания „Морфей и Сыновья“ предлагает препарат „Мельпомений“. Одной таблетки достаточно на 12 часов непрерывного творческого вдохновения. Мельпомений! Таблетки, мази и пластырь. Прими, намажься и пиши!»
Город жил своей обыденной ночной жизнью. Никодим вздохнул и перевёл взгляд на низкое серое небо, с алыми точками мечущихся над городом курьерских дронов. Но и здесь, в бездонной глубине ночного неба Никодим увидел висящий над городом дирижабль. Сахарно-белый, сияющий иллюминацией он мог бы показался пришельцем из чуждого мира. Если бы, не реклама. На покатом боку дирижабля алели громадные буквы:
«Читайте новый роман-эпопею Демьяна Куролесова „Калики перехожие“».
Под буквами стояли цифры. Внушительные такие цифры, пятизначные. Автор явно не скупился на гонорар.
Город горел, Город вопил рекламой. Казалось, копни на три аршина под землю, то и там обнажится скрижаль с сияющей надписью: «Читатель, поторопись! Только сегодня поэтесса Агния Семицветова читает свою поэму: „Облако в труселях“. Пришедшим слушателям стодолларовая купюра с автографом автора».
Казалось, Город сходил с ума. Но, это была лишь внешняя конфетная оболочка. Писательский бум вызвал небывалый рост в дряхлеющей экономике всей страны. Как грибы после дождичка появлялись большие и малые типографии. Мода на печатную книгу возродила гибнущую бумажную отрасль. Закипела работа и на химических комбинатах: требовались тонны и тонны чернил и красок. Страна забыла о безработице. Кривая валового продукта резко взметнулась ввысь. Бывшие таксисты, дворники и охранники, отброшенные на обочину прогресса проворными и неутомимыми роботами, получили, наконец, второй шанс. Кто-то подался в редакторы и корректоры, а кто-то и вовсе сменил дворницкий малахай на фрак литературного критика.
Машина остановилась на светофоре напротив величественного монумента. Бронзовый исполин с вдохновенным лицом держал в руках раскрытую книгу. Это был Эраст Изумрудов, великий читатель, первый, кому удалось прочесть книги двенадцати авторов! Изумрудов был читателем-виртуозом, не чета нынешним. Он мог даже черед неделю после читки вспомнить и имя автора, и название книги. Масштабный был человек! Можно сказать, легендарный.
Поговаривают, в былые годы, ещё до первых писательских бунтов, на этом месте стоял памятник какому-то поэту! До какой нелепости доходили предки, если у них хватало извилин поставить памятник рифмоплёту?! Никодим даже поморщился от негодования.
Машина тронулась и снова замелькали рекламы. Они начали утомлять.
Никодима своей пестротой и бескомпромиссным напором. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на предстоящей речи перед писателями и сам не заметил, как задремал. Очнулся он лишь в ту минуту, когда такси заворачивало на стоянку клуба. Дождавшись остановки, Никодим выбрался из пустой машины на яркую, празднично украшенную шарами и гирляндами клубную площадь.