Микрар горько знающе улыбнулся.
- У тебя совсем нет жизненного опыта. Вместе только радуются чему-нибудь, а умирают порознь, поодиночке.
- Мы умираем? – в это не хотелось верить, отчаянно не хотелось принимать за догму.
- А ты веришь в какую-то перспективу нашего пещерного существования? – Теперь уже Микрар поднялся и заходил между кроватями, безжалостно уничтожая вопросом-утверждением молодые надежды. – Нет, мой друг, надо осознанно смотреть реалиям в глаза и всегда быть готовым к худшему, поскольку лучшего, к сожалению, не предвидится, как бы мы ни хотели. Боюсь, что настал завершающий период существования и самоуничтожения Энтеррии.
- Не ве-рю! – почти простонал молодой кандидат в самосмертники, возненавидев пожившего уже достаточно и зачерствевшего прагматика, легко убивающего людей. – Не хочу верить!
- И не надо, - нелогично поддержал младшего старший, присев рядом и положив тёплую дружескую ладонь на холодное колено упорного неверня. – Мы ещё поживём, покоптим наш мегасборник, может что и придумаем, как выбраться на поверхность. – Улыбнулся мягко, снова превращаясь в прежнего доброго товарища. – Мне, во всяком случае, надо ещё успеть вырастить ромашку и получить семена.
- И засеять ими Планету, - добавил, совсем приходя в себя, Рамир.
- И упереться ногами и руками в скалы, - дополнил друг, и оба «самоубийцы» весело задребезжали заливистым звонким смехом вполне довольных жизнью людей.
- Рамир! – прервал смех сквозь слёзы голос Власта, раздавшийся из микротелефона на стене, подключенном к многочастотному волоконно-оптическому кабелю, которыми были связаны между собой и с Советом все энтерики, кроме рабариков, для которых телефоны были вывешены на улицах.
- Иду! – отозвался Рамир, не сомневаясь, что его вызывают на ковёр. – Как ты думаешь, зачем? – спросил у всезнающего старшего, переодеваясь в более плотный выходной костюм и нормальную обувь. Оглядел себя со всех сторон, осмотрел новенькую куртку, словно собираясь на исчезнувшие из обихода горожан торжественные собрания, выборы или другие развлекательные мероприятия.
Микрар пересел на свою кровать и неопределённо пожал плечами.
- Не имею ни малейшего понятия. Скорее всего, ему понадобилась срочная и детальная информация о каких-то рудах. – Помолчал, соображая. – Во всяком случае, не для того, чтобы усыновить тебя наконец. – Оба засмеялись: старший в полном исключении второго предположения, а младший с мимолётной долей сожаления о нём. Взял со стола пилайзер, осмотрелся и, опять не найдя, куда надёжно спрятать, засунул в поясной карман комбинезона и прикрыл, как Микрар, плотно застёгнутой курткой, решив по дороге сдать в охрану.
Не успел пройти и полсотни шагов по направлению к резиденции Главы, как мимо стремительно промчалась ватага велосипедистов, и впереди – «Не может быть! Аллар! Как же так?». В памяти отчётливо возникли вытянутое от удивления лицо и скорбные глаза падающего в бездну, а он, оказывается, жив? «Не может быть!» Тот, кто хотел остановить падение и совсем недавно страдал оттого, что впервые убил человека, сейчас больше всего хотел одного – чтобы тот был мёртв. Из толпы велосипедистов послышались злые крики: «Рамир – трус! Трус! Отказался от поединка! Удрал!» Трус обессиленно прислонился к холодной каменной стене улицы. «Как же так?» не переставая, стукало по мозгам. Что, ему всё приснилось? Не может быть! Он же не законченный наркоман! Или ошибся, и промчавшийся мимо был не Аллар? Нет, он! После поединка Рамир на всю жизнь запомнил серую наглую морду лидера жиразов и никогда не забудет, даже после его смерти. Но он не сдох? С трудом оторвавшись от стены и не зная, куда идти – то ли к Власту, то ли в прострации к Микрару, то ли вообще на поверхность и раствориться там в успокоительных песчано-скальных просторах, он поплёлся всё же туда, куда позвали.
Около тёмной лазеронепробиваемой двери дежурили, стоя, трое ментариков с автолайзерами, а четвёртый сидел у небольшого пульта, готовый в любой момент перекрыть вход базальтовой плитой, спускаемой сверху.
- Я – Рамир, - глухо представился подошедший, поставив крест на своей жизни.
Старший охранник приблизился, неторопливо и умело обшарил с ног до головы, вытащил опять забытый временным владельцем пилайзер.
- Сообщи, - приказал сидящему у пульта, - Рамир, вооружён.
У обезоруженного стремительно похолодело между лопатками и ещё быстрее потеплело, когда из микрофона над дверью послышалось:
- Пропусти.
- Нельзя, - возразил охранник, положил пилайзер себе в карман и только тогда приказал одному из подчинённых: - Проводи.
Долго шли петляющим коридором, и иногда казалось, что повернули назад. Но вот, наконец, упёрлись в дверь, похожую на наружную. Сопровождающий что-то тихо сказал во вделанный в неё микрофон, и она послушно отворилась. За дверью была короткая и ярко освещённая прихожая, куда Рамир вошёл уже один. Подошёл к обычной двери с блестящим телеглазком и осторожно постучал. Послышался голос хозяина:
- Входи.
Рамир никогда здесь не был и никогда не видел Главу так близко. В редких случаях, когда властарикам втемяшивалось услышать что-то о состоянии рудников, он стоял, докладывая, в торце длинного заседательского стола напротив далеко сидящего Власта и не смел остановить на нём долгого назойливого взгляда. И вот сейчас предстояло увидеть совсем рядом. Рамир так волновался, что даже забыл о воскресшем мертвеце.
-------
Всесильный демократический монарх, всегда единодушно и единогласно поддерживаемый в любых своих задумках всеми Советами, советиками и всякими мини- и микро-общественно-политическими говорильнями, сидел за большим столом, гладкая поверхность которого была уставлена разнообразными электронными носителями информации, и что-то считывал с экрана монитора. Когда бесправный подвластный приблизился к столу и приложил в рабском приветствии руку к груди, деммонарх оторвался от монитора и перевёл внимательный взгляд на блоху. Вообще-то в энтерийском обществе принято было приветствовать друг друга дружеским шлепком по плечу, и Рамир даже мысленно представил, как он сделал бы это, и тут же похолодел от страха, зная, что Власт умеет считывать мысли.
- Мне нужна исчерпывающая информация о цезии и графите, - объяснил причину вызова властный экстрасенс, подтвердив тем самым первое предположение Микрара.
Рамир начал лихорадочно перебирать в памяти всё, что удалось вспомнить под прессом требовательного взгляда спокойных и, как показалось, усталых светло-голубых глаз. Немного успокоившись и кое-как собравшись с мыслями, он коротко рассказал, где и какие руды добываются с этими минералами, какова их извлекаемость, масштабы добычи и потенциальные запасы, и завершил уверением в том, что запросы металлургов удовлетворяются полностью, а при необходимости добычу можно удвоить. Чуть помолчав, очевидно, укладывая информацию в перегруженный мозг, Власт поднялся.
- Хорошо, - и, медленно передвигаясь, вышел из-за стола к геологу, хлопнул по плечу. – Садись, - предложил, указав на стул у стола, и сам замедленно присел рядом. – Ты хороший профессионал, и это меня радует.
От неожиданной похвалы у Рамира посмуглели щёки. Он немного успокоился и даже попытался исподтишка разглядеть какие-нибудь приметы биодеталей тела вождя, но оно было скрыто плотным светлым комбинезоном, наглухо застёгнутым до подбородка. Такие комбинезоны носило большинство энтериков.
- Я люблю своё дело, - промямлил неубедительно.
- Ты чем-то сильно озабочен, - угадал Власт нервозное состояние парня, - чем-то кроме работы. Посвяти, может смогу помочь.
«А что?» - подумал Рамир. – «Может, и вправду рассказать? Всё равно скоро все будут знать, что я – трус. Не отмажешься! Возьму и расскажу». И рассказал и о ромашке, и о стычке у скалы, и о дуэли, о велосипедистах и обидных криках. И стало легко и совсем спокойно.