Картина была та же самая, только замедленный звук был ни к чему, и Дюк убрал его. Коробка поплыла от руки Джил в сторону Джубала и вдруг перестала быть. Но при замедленном движении можно было увидеть, как она съеживается, становясь все меньше и меньше, а потом пропадает совсем.
– Дюк, можно пустить еще медленнее?
– Секундочку. Тут что-то неладное со стереоэффектом.
– Что там такое?
– <…>. На обычной скорости все нормально. А когда я замедляю, эффект глубины работает в обратную сторону. Эта коробка удаляется от нас, причем очень быстро, но при этом всегда видится перед стеной. Похоже на наложение, но я ставил сюда чистую кассету.
– Не переживай, Дюк. Поставь кассету с другой камеры.
– Э-э… понимаю. Это даст нам поворот на девяносто градусов, и мы увидим то, что было на самом деле, даже если в первую камеру я сдуру поставил отснятую кассету. – Дюк поставил вторую пленку. – Начало я пропущу. Ставлю сразу конец, да?
– Давай.
Картина была той же самой, изменился только угол съемки. Когда Джил на экране схватила коробку, Дюк замедлил движение пленки, и они снова увидели, как пропадает коробка.
Дюк выругался.
– Во второй камере тоже какая-то поломка.
– Так ли?
– Тут должно было быть видно, что коробка летит в сторону. Вместо этого она полетела в направлении взгляда. Ты же сам видел.
– Да, – согласился Джубал. – Видел.
– Но этого не может быть. С двух-то сторон!
– Что значит «не может быть»? Это же было, – Харшоу помолчал и добавил: – Хотел бы я знать, что бы показал допплеровский радар, если бы мы поставили его вместо камер?
– Откуда мне знать? Надо посмотреть, что там с камерами.
– Не беспокойся за них.
– Но…
– Дюк, с камерами все в порядке. Что повернуто на девяносто градусов ко всему на свете?
– Я не силен разгадывать задачки.
– Это не задачка. Я мог бы тебя отослать к мистеру из Флатландии (фантастический роман Эбборта «Флатландия»), но лучше отвечу сам. Что перпендикулярно всему на свете? Ответ: два трупа, один пистолет и пустая коробка.
– Это какая-то хохма, босс?
– Никогда в жизни я не говорил более серьезно. Постарайся поверить доказательствам вместо того, чтобы настаивать, будто камеры врут только потому, что они увидели не то, чего ты ожидал. Давай посмотрим остальные ленты.
Это не прибавило ничего нового к тому, что Харшоу уже знал. Пепельница, парящая у потолка, вышла за кадр, но ее неторопливый спуск был запечатлен. Изображение пистолета на экране было довольно мелким, но, насколько можно было различить, пистолет сжался, словно пропадая вдали, оставаясь при этом на месте.»
Возвращаемся к теме этой главы, одним из элементов культурной иллюзии, фантазийного вымысла, с которым я столкнулся, как ни парадоксально, является Библия, в которой присутствует фрагмент, являющийся одним из самых загадочных по той причине, что он чужероден остальному тексту, у него нет «родственных связей» с другими событиями в книге, и да он просто лишний! Хотя этот фрагмент вполне так предваряет Армагеддон и прочий Апокалипсис.
По моему мнению, принципиально не то, что идет отсылка к религиозной литературе, а то, что отсылка к источнику, которому возможно две тысячи лет. А его религиозность, как ни странно, но это – лучшая защита информации от повреждений и потерь в процессе ее транспортировки по линии времени.
«Глава 12.
1. И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд.
2. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения.
3. И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадем.
4. Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца.
5. И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его.
– Апокалипсис Иоанна Богослова»