— Эм... Да, дядя. Сорок восемь ливров и три су, так и есть.
Бартоломео молча посмотрел на Сэма и заплатил покупателю сукна, проворно вынув из-под лавки свой сундучок. Вскоре подоспел следующий торговец — этот хотел обменять на местную валюту 300 испанских реалов. Торг шел еще жарче прежнего — Бартоломео грозился перерезать себе вены! — пока наконец не был установлен обменный курс, который устраивал обоих: 1 реал за 35 денье.
— Энцо, — бросил Бартоломео племяннику, тем временем краем глаза выискивая в толпе Сэма. — Тыриста реалов по тыридцать пять денье за реал!
Сэмюел, не теряя времени, снова прикрылся полой куртки. 300 реалов х 35 денье = 10500 денье. 1 ливр — это 240 денье. 10500:240 = 43,75 ливра.
Дальше... 1 ливр = 20 су, значит, 0,75 ливра = 0,75 x 20 су. Получается 15 су.
— Сорок три ливра и пятнадцать су, — уверенно сообщил он.
Бедняга Энцо, совершенно подавленный, провозился еще незнамо сколько времени, прежде чем прийти к точно такому же результату. Как только клиент ушел, Бартоломео обратился к Сэму:
— Чего тебе туты надо, мальчик?
— Ищу работу, — отвечал Сэм с достоинством.
— Ты хочешь сыказать, работу сычетоводом?
— Именно так.
— Но у тебя ведь есть какой-то секырет, да?
Сэм предвидел этот вопрос — он продемонстрировал внутреннюю сторону куртки, на которой для отвода глаз нарисовал накануне непонятную таблицу с цифрами.
— У меня своя собственная система. Я считаю на пальцах и с помощью вот такой таблицы.
— А если я попырошу тебя умыножить пятьсот сорок три на девятьсот шестьдесят пять?
Сэмюел снова склонился к потайному карману и через несколько секунд сообщил результат.
Бартоломео задумчиво смотрел на него и вдруг принял решение:
— Энцо, может, пойдешь и немыножко посмотришь турыниры? Там сегодня сыражаются рыцари из Италии... Верынешься, когда колокол пыробьет пятый час, capito?
Племянник не заставил себя уговаривать и с готовностью уступил место Сэму, а когда пробирался мимо него, шепнул:
— Спасибо! Приходите каждый день, если угодно!
Сэмюел уселся перед счетной доской и постарался устроиться слегка под углом, чтобы незаметно пользоваться телефоном. Первый этап пройден.
— Энцо — это мой пылемянник. Он хорошо сычитает, но медыленно, как черепаха! А у меня гыла-за уже не те, что дывадцать лет назад, нужен помощник. Есыли бы мне тут кажыдый день помогал кыто-то вроде тебя...
Он понизил голос и тихо спросил у Сэма, чтобы другие не слышали:
— Сыколько ты хочешь, мальчик?
— Ну, вообще-то... — начал Сэм. — Мне нужна особенная монета. С отверстием посередине. У вас такая есть?
Бартоломео почесал в затылке: мальчик был явно непрост. Он нагнулся к своему ящику и немного порылся в его содержимом.
— По-моему, такую мне давал торыговец мехом. Хороший был день, но потом я локыти себе кусал — никыто не хочет монеты из Веныгрии или отыкуда-то там еще — какие-то очень далекие края.
Он издали показал Сэму два металлических кружочка, тусклых и желтоватого оттенка — может, медных? Размера они определенно были подходящего, но главное — в середине у обоих было отверстие. Да!
— Если станешь работать как сыледует, они обе твои, мальчик!
Сэмюел задрожал от счастья: он всё рассчитал правильно! Монеты действительно оказались у менялы! Еще немного математических упражнений, и...
В эту секунду к ним приблизился новый клиент, который держал в руке кожаный кошелек. Он вытряхнул содержимое кошелька на стол.
— У меня для тебя тысяча флоринов, Бартоломео, — бросил он. — Дай мне за них хорошую цену, да поскорее, пока суконная лавка не закрылась!
Сотня умножений, столько же делений, десятки сложений и вычитаний плюс несколько случаев извлечения процентов — госпожа Кьюберт могла бы им гордиться: Сэмюел никогда еще с таким энтузиазмом не занимался математикой! Раз или два у него возникали небольшие затруднения — особенно с толстяком из Страсбурга, — но Бартоломео оказался терпелив и объяснил ему, что и Рим строился не за один день. Точнее, «сытроился». Арифметические успехи Сэмюела даже собрали небольшую толпу любопытных, которые аплодировали скорости его ответов. Сэму определенно светила блестящая карьера «сычетовода» — по крайней мере, до тех пор, пока батарейка в телефоне не сядет. Однако со временем торговцы стали появляться всё реже, и скоро Бартоломео решил, что рабочий день можно заканчивать. Он предложил Сэму вернуться завтра, поманив его другими удивительными монетами — очевидно, теми, от которых планировал избавиться, — но Сэм отвечал уклончиво. Как только у него в руках оказались две монеты и он убедился в том, что по диаметру они более-менее соответствуют размеру солнца на Камне, он обратился к меняле с еще одним вопросом: